Page 389 - Тихий Дон

— Да я и не нуждаюсь! На кой черт вы мне сдались! — кричал сзади Григорий, краснея
от напряжения; взмахнув рукой, повторил: — Я и сам не возьмусь! На черта вы мне
понадобились! — сунул руки в глубокие карманы шаровар; ссутулясь, журавлиным шагом
потянул домой.
А вслед ему:
— Но-но! Не дюже!..
— Поганка вонючая! Руль свой горбатый задрал!
— Ого-го!
— Вот как турецкие кровя им распоряжаются!
— Не смолчит, небось! Офицерам на позициях не молчал. А то, чтоб тут…
— Вернись!..
— Га-га-га-га!..
— Узы его! Га! Тю! Ул-лю-лю-лю!..
— Да чего вы зад перед ним заносите? Своим судом его!
Поуспокоились не сразу. Кто-то кого-то в пылу споров толкнул, у кого-то кровь из носа
вышибли, кто-то из молодых неожиданно разбогател шишкой под глазом. После всеобщего
замирения приступили к выборам отрядного. Провели Петра Мелехова — и он аж поалел от
гордости. Но тут-то и напоролся сотник, как ретивый конь на чересчур высокий барьер, на
непредвиденное препятствие: дошла очередь записываться в охотники, а охотников-то и не
оказалось. Фронтовики, сдержанно относившиеся ко всему происходившему, мялись, не
хотели записываться, отшучивались:
— Ты чего ж, Аникей, не пишешься?
И Аникушка бормотал:
— Молодой я ишо… Вусов вон нету…
— Ты шутки не шути! Ты что — на смех нас подымаешь? — вопил у него под ухом
старик Кашулин.
Аникей отмахивался, словно от комариного брунжанья:
— Своего Андрюшку поди запиши.
— Записал!
— Прохор Зыков! — выкрикивали у стола.
— Я!
— Записывать?
— Не знаю…
— Записали!
Митька Коршунов с серьезным лицом подошел к столу, отрывисто приказал:
— Пиши меня.
— Ну, ишо кто поимеет охоту?.. Бодовсков Федот… ты?
— Грызь у меня, господа старики!.. — невнятно шептал Федот, скромно потупив
раскосые, калмыцкие глаза.
Фронтовики открыто гоготали, брались за бока, щедрые на шутку отмачивали:
— Бабу свою возьми… на случай вылезет грызь — вправит.
— Ах-ха-ха-ха!.. — покатывались позади, кашляя и блестя зубами и маслеными от
смеха глазами.
А с другого конца синичкой перелетела новая шутка:
— Мы тебя в кашевары! Сделаешь борщ поганый — до тех пор будем в тебя лить,
покеда с другого конца грызь вылезет.
— Резко не побегешь — самое с такими отступать.
Старики негодовали, ругались:
— Будя! Будя! Ишь какая им веселость!
— Нашли время дурь вылаживать!
— Совестно, ребяты! — резонил один. — А бог! То-то! Бог — он не спустит. Там
помирают люди, а вы… а бог?