Page 404 - Тихий Дон

говорил ему, тонко и ехидно улыбаясь. А за ним ехал верховой казак, прижимая к груди
небрежно выструганное древко просторного белого флага.
Улицы и дворы, где сбились подводы экспедиции, запрудились подошедшими
казаками. Гомон вырос сразу. Многие из пришедших были сослуживцы казаков
подтелковской команды. Зазвучали обрадованные восклицания, смех.
— Тю, однокашник. Тебя каким ветром занесло?
— Ну, здорово, здорово, Прохор!
— Слава богу.
— Чудок мы с тобой бой не учинили. А помнишь, как подо Львовом за австрийцами
гоняли?
— Кум, Данило! Кум! Христос воскресе!
— Воистину воскресе! — слышался звучный чмок поцелуя: двое казаков, разглаживая
усы, глядели друг на друга, улыбались, хлопали один одного по плечу.
Рядом другой разговор:
— Нам и разговеться не пришлось…
— Да ить вы же большевики, какое вам разговенье?
— Ну-к что ж, большевики большевиками, а в бога веруем.
— Хо! Брешешь?
— Истинный бог!
— А крест носишь?
— А вот он. — И здоровый широколицый красногвардеец-казак, топыря губы,
расстегивал ворот гимнастерки, доставал висевший на бронзово-волосатой груди
позеленевший медный крест.
Старики с вилами и топорами из отрядов по поимке «бунтовщика Подтелкова»
изумленно переглядывались:
— А гутарили, будто вы отреклись от веры Христовой.
— Вроде вы уж сатане передались…
— Слухи были, будто грабите вы церкви и попов унистожаете.
— Брехня! — уверенно опровергал широколицый красногвардеец. — Брехню вам
всучивают. Я перед тем как из Ростова выйтить, в церкву ходил и причастие принимал.
— Ска-а-ажи на милость! — Какой-то мозглявенький старичишка, вооруженный пикой
с отпиленным наполовину древком, обрадованно хлопал руками.
Оживленный говор гудел по улице и дворам. Но через полчаса несколько казаков, из
них один вахмистр Боковской станицы, расталкивая сбитые в плотный массив толпы, пошли
по улице.
— Кто из отряда Подтелкова — собирайтесь на перекличку! — выкрикивали они.
Подъесаул Спиридонов, в защитной рубахе и защитных погонах, снял фуражку с
офицерской кокардой, белевшей как отколотый кусочек рафинада, крикнул, поворачиваясь
во все стороны:
— Все, кто из отряда Подтелкова, отходи налево к плетню! Остальные — направо! Мы,
ваши братья фронтовики, вместе с вашей делегацией порешили, что вы должны сдать нам
все оружие, ибо население боится вас с оружием. Складывайте винтовки и остальное
вооружение на ваши повозки, будем его охранять совместно. Ваш отряд мы направим в
Краснокутскую, и там в Совете вы получите ваше оружие сполна.
Среди казаков-красногвардейцев — глухое волнение. Выкрики из двора. Кричит казак
Кумшатской станицы Коротков:
— Не сдадим!
Глухой буревой гул по улице, по дворам, набитым людьми.
Пришлые казаки хлынули в правую сторону, и посреди улицы, толпой разрозненной и
разбитой, остались красногвардейцы из отряда Подтелкова. Кривошлыков в накинутой
внапашку шинели затравленно оглядывался. Лагутин кривил губы. Поднялся недоуменный
говор.