Page 30 - Здравствуй грусть

Эльза спускалась по лестнице в халате, свежая и сияющая. Я чувствовала себя
поблекшей и тощей. У них обоих был здоровый, цветущий, возбужденный вид, и это еще
больше меня угнетало. Эльза усадила меня, обхаживая так бережно, словно я только-
только вышла из тюрьмы.

— Как поживает Реймон? — спросила она. — Он знает, что я здесь?
Она улыбалась счастливой улыбкой женщины, которая простила и надеется. Я не могла
сказать ей, что отец ее забыл, а Сирилу — что я не хочу за него замуж. Я закрыла глаза,
Сирил пошел за чашкой кофе. Эльза говорила, говорила без умолку, она явно смотрела
на меня как на необычайно проницательное существо, она полностью на меня
полагалась. Кофе был крепкий, ароматный, солнце немного подбодрило меня.
— Я без толку ломала себе голову, я не вижу выхода, — сказала Эльза.
— Выхода нет, — сказал Сирил. — Он под ее обаянием, под ее властью. Тут ничего не
поделаешь.
— Почему же? — возразила я. — Одно средство есть. Вы на-чисто лишены воображения.

Мне льстило, что они с таким вниманием прислушиваются к моим словам — они на
десять лет меня старше, а сообразительности ни на грош.

— Это начисто психологический вопрос, — заявила я небрежным тоном.
Я говорила долго, изложила им весь свой план. Они выдвигали те же возражения, какие
накануне выдвигала я сама и, опровергая их, я испытывала жгучее наслаждение. Я
делала это без вся-кой цели, но, стараясь их убедить, я сама вошла в азарт. Я дока-зала
им, что это возможно. Теперь мне осталось уговорить их, что этого делать не следует, но
я не находила столь же убедительных доводов.
— Не нравятся мне все эти ухищрения, — сказал Сирил. — Но если другого способа
жениться на тебе нет, я готов на все.
— Собственно, Анна в этом не виновата, — сказала я.

— Вы прекрасно понимаете, что, если она останется у вас, вы выйдете за того, за кого
захочет она, — сказала Эльза.

Наверное, она была права. Я сразу вообразила, как мне исполняется двадцать лет и Анна
представляет мне молодого человека — он тоже лиценциат, с блестящими видами на
будущее, умный, уравновешенный и, конечно, неспособный на измену. Пожалуй, отчасти
похожий на Сирила. Я рассмеялась.
— Прошу тебя, не смейся, — сказал Сирил. — Скажи, что будешь ревновать, когда я
сделаю вид, будто влюблен в Эльзу. Как ты вообще могла на это пойти, ты любишь меня?
Он говорил шепотом, Эльза деликатно удалилась. Я всматривалась в загорелое,
напряженное лицо Сирила, в его темные глаза. Он любил меня — странное чувство это
будило во мне. Я смотрела на его алый рот — так близко от меня… Я больше не ощущала
себя интеллектуалкой. Он слегка приблизил ко мне свое лицо, наши губы
соприкоснулись и узнали друг друга. Я сидела с открытыми глазами, его неподвижные
губы, горячие и жесткие, были прижаты к моим; вот они дрогнули, он крепче прижался
к моим губам, чтобы унять дрожь, потом его губы раздвинулись, поцелуй ожил; сразу
стал более властным, искусным, чересчур искусным… И я поняла, что куда больше
подхожу для того, чтобы целоваться на солнце с юношей, чем для того, чтобы защищать
диссертацию… Задохнувшись, я слегка отстранилась от него.

— Сесиль, мы должны жить вместе. Я согласен разыграть эту комедию с Эльзой.

А я думала: правильно ли я все рассчитала? Я — душа, режиссер этой комедии. Я смогу
остановить ее в любую минуту.
— Забавные тебе приходят в голову выдумки, — сказал Сирил, улыбаясь одним уголком
рта. При этом у него приподнималась верхняя губа и он становился похожим на
разбойника, на красавца-разбойника…