Page 4 - Здравствуй грусть

— Я об этом не подумал, — признался он. — Это и вправду ужасно. Сесиль, радость моя,
а что, если мы вернемся в Париж?

Тихонько посмеиваясь, он трепал меня по затылку. Я обернулась и посмотрела на него.
Его темные глаза в веселых морщинках блестели, губы чуть растянулись в улыбке, он
был похож на фавна. Я рассмеялась вместе с ним, как всегда, когда он сам себе все
осложнял.
— Милый мой сообщник! — сказал он. — Ну что бы я делал без тебя?

И голос его звучал такой нежной убежденностью, что я поняла — без меня он был бы
несчастлив. До поздней ночи мы проговорили о любви и ее сложностях. Он считал, что
все они вымышленные. Он неизменно отрицал понятия верности, серьезности
отношений, каких бы то ни было обязательств. Он объяснял мне, что все эти понятия
условны и бесплодны. В устах любого другого человека меня бы это коробило. Но я
знала, что при всем том сам он способен испытывать нежность и преданность — чувства,
которыми он проникался с тем большей легкостью, что был уверен в их недолговечности
и сознательно к этому стремился. Мне нравилось такое представление о любви:
скоропалительная, бурная и мимолетная. Я была в том возрасте, когда верность не
прельщает. Мой любовный опыт был весьма скуден — свидания, поцелуи и быстрое
охлаждение.