Page 168 - Золотой телёнок

вежливости. Пахло скисшим вином, адскими котлетами и еше чемто непередаваемо
гадким. Остап застонал и повернулся. Чемодан свалился на пол. Остап быстро открыл
глаза.
— Что ж это было? — пробормотал он, гримасничая. -Гусарство в ресторанном зале! И
даже, кажется, какое-то кавалергардство! Фу! Держал себя как купец второй гильдии!
Боже мой, не обидел ли я присутствующих? Там какой-то дурак кричал: “Почвоведы,
встаньте! “-а потом плакал и клялся, что в душе он сам почвовед. Конечно, это был я! Да,
но по какому это поводу?..
И он вспомнил, что вчера, решив начать подобающую жизнь, он постановил выстроить
себе особняк в мавританском стиле. Утро он провел в грандиозных мечтах. Он
представлял себе дом с минаретами, швейцара с лицом памятника, малую гостиную,
бильярдную и какой-то конференц-зал. В земельном отделе Совета великому
комбинатору разъяснили, что участок получить можно. Но уже в строительной конторе
все рухнуло. Упал швейцар, гремя каменной мордой, зашатался золотой конференц-зал и
развалились минареты.

— Вы частное лицо? - спросили миллионера в конторе.
— Да, - ответил Остап, - резко выраженная индивидуальность.

— К сожалению, строим только для коллективов и организаций.
— - Кооперативных, общественных и хозяйственных? спросил Бендер с горечью.

— Да, для них.
— А я?

— А вы стройте сами.
— Да, но где-же я возьму камни, шпингалеты? Наконец, плинтусы?

— Добудьте— как-нибудь. Хотя это трудно. Контингенты уже распределены по заявкам
промышленности и кооперации.

По всей вероятности, это и было причиной безобразного ночного гусарства.
Остап лежа вынул записную книжечку и стал подсчитывать расходы со времени
получения миллиона. На первой страничке была памятная запись:
Верблюд.. 180 р.

Баран 30 р.
Кумыс 1 р. 75 к.

–––—Итого — 211 р. 75 к.
Дальнейшее было не лучше. Шуба, соус, железнодорожный билет, опять соус, опять
билет, три чалмы, купленные на черный день, извозчики, ваза и всякая чепуха. Если не
считать пятидесяти тысяч Балаганова, которые не принесли ему счастья, миллион был
на месте.

“Не дают делать капитальных вложений! — возмущался Остап. — Не дают! Может,
зажить интеллектуальной жизнью, как мой друг Лоханкин? В конце концов
материальные ценности я уже накопил, надо прикапливать помаленьку ценности
духовные. Надо немедленно выяснить, в чем заключается смысл жизни”.

Он вспомнил, что в гостиничном вестибюле весь день толкутся девушки, стремящиеся
поговорить с приезжим индусским философом о душе.
“Пойду к индусу, — решил он, — узнаю, наконец, в чем дело. Это, правда, пижонство, но
другого выхода нет”.
Не разлучаясь с чемоданом, Бендер, как был, в смятом костюме, спустился в бельэтаж и