Page 51 - Золотой телёнок

обед не шестьдесят копеек, как он это делал теперь, а три или даже пять тысяч рублей.
Александр Иванович, подвижник, сознательно изнурявший себя финансовыми веригами,
запретивший себе прикасаться ко всему, что стоит дороже полтинника, и в то же время
раздраженный тем, что из боязни потерять миллионы он не может открыто истратить
ста рублей, влюбился со всей решительностью, на которую способен человек сильный,
суровый и озлобленный бесконечным ожиданием.
Сегодня, наконец, он решил объявить Зосе о своих чувствах и предложить свою руку, где
бился пульс, маленький и злой, как хорек, и свое сердце, стянутое сказочными
обручами.

— Да, - сказал он, - такие-то дела, Зося Викторовна.
Сделав это сообщение, гражданин Корейко схватил со стола пепельницу, на которой был
написан дореволюционный лозунг: “Муж, не серди свою жену”, и стал внимательно в нее
вглядываться.
Тут необходимо разъяснить, что нет на свете такой девушки, которая не знала бы по
крайней мере за неделю о готовящемся изъявлении чувств. Поэтому Зося Викторовна
озабоченно вздохнула, остановившись перед зеркалом. У нее был тот спортивный вид,
который за последние годы приобрели все красивые девушки. Проверив это
обстоятельство, она уселась против Александра Ивановича и приготовилась слушать. Но
Александр Иванович ничего не сказал. Он знал только две роли: служащего и
подпольного миллионера. Третьей он не знал.
— Вы слышали новость? — спросила Зося. — Побирухина вычистили.

— У нас тоже чистка началась, - ответил Корейко, -многие полетят. Например, Лапидус-
младший. Да и Лапидус-старший тоже хорош…

Здесь Корейко заметил, что идет по тропинке бедного служащего. Свинцовая
задумчивость снова овладела им.
— Да, да, - сказал он, - живешь так в одиночестве, не зная наслаждений.

— Чего, чего не зная? — оживилась Зося.
— Не зная женской привязанности, - заметил Корейко спертым голосом.

Не видя никакой поддержки со стороны Зоси, он развил свою мысль.

Он уже стар. То есть не то чтоб стар, но не молод. И даже не то чтоб не молод, а просто
время идет, годы проходят. Идут года. И вот это движение времени навевает на него
разные мысли. О браке, например. Пусть не думают, что он какой-то такой. Он хороший
в общем. Совершенно безобидный человек. Его надо жалеть. И ему даже кажется, что
его можно любить. Он не пижон, как другие, и не любит бросать слова на ветер. Почему
бы одной девушке не пойти за него замуж?

Выразив свои чувства в такой несмелой форме, Александр Иванович сердито посмотрел
на Зосю.

— А Лапидуса-младшего действительно могут вычистить? спросила внучка ребусника.
И, не дождавшись ответа, заговорила по существу дела.

Она все отлично понимает. Время действительно идет ужасно быстро. Еще так недавно
ей было девятнадцать лет, а сейчас уже двадцать. А еще через год будет двадцать один.
Она никогда не думала, что Александр Иванович какой-то такой. Напротив, она всегда
была уверена, что он хороший. Лучше многих. И, конечно, достоин всего. Но у нее
именно сейчас какие-то искания, какие-она еще и сама не знает. В общем, она в данный
момент выйти замуж не может. Да и какая жизнь у них может выйти? У нее искания. А у
него, если говорить честно и откровенно, всего лишь сорок шесть рублей в месяц. И
потом она его еще не любит, что, вообще говоря, очень важно.

— Какие там сорок шесть рублей! — страшным голосом сказал вдруг Александр