Page 78 - Золотой телёнок

Некоторые носили даже шляпы из потемневшей Панамской соломы. И уже, конечно, все
были в пожелтевших крахмальных воротничках, откуда поднимались волосатые куриные
шеи. Здесь, у столовой э 68, где раньше помещалось прославленное кафе “Флорида”,
собирались обломки довоенного коммерческого Черноморска: маклеры, оставшиеся без
своих контор, комиссионеры, увядшие по случаю отсутствия комиссий, хлебные агенты,
выжившие из ума бухгалтеры и другая шушера. Когда-то они собирались здесь для
совершения сделок. Сейчас же их тянули сюда, на солнечный угол, долголетняя
привычка и необходимость почесать старые языки. Они ежедневно прочитывали
московскую “Правду”, — местную прессу они не уважали, — и все, что бы ни
происходило на свете, старики рассматривали как прелюдию к объявлению Черноморска
вольным городом. Когда-то, лет сто тому назад, Черноморск был действительно вольным
городом, и это было так весело и доходно, что легенда о “порто-франко” до сих пор еще
бросала золотой блеск на светлый угол у кафе “Флорида”.

— Читали про конференцию по разоружению? - обращался один пикейный жилет к
другому пикейному жилету. — Выступление графа Бернсторфа.

— Бернсторф-это голова! — отвечал спрошенный жилет таким тоном, будто убедился в
том на основе долголетнего знакомства с графом. — А вы читали, какую речь произнес
Сноуден на собрании избирателей в Бирмингаме, этой цитадели консерваторов?

— Ну, о чем говорить… Сноуден-это голОва! Слушайте, Валиадис, — обращался он к
третьему старику в панаме. - Что вы скажете насчет Сноудена?

— Я скажу вам откровенно, - отвечала панама, - Сноудену пальца в рот не клади. Я лично
свой палец не положил бы.

И, нимало не смущаясь тем, что Сноуден ни за что на свете не позволил бы Валиадису
лезть пальцем в свой рот, старик продолжал:

— Но что бы вы ни говорили, я вам скажу откровенно-Чемберлен все-таки тоже голова.
Пикейные жилеты поднимали плечи. Они не отрицали, что Чемберлен тоже голова. Но
больше всего утешал их Бриан.

— Бриан! — говорили они с жаром. — Вот это голова! Он со своим проектом пан-
Европы…

— Скажу вам откровенно, мосье Фунт, — шептал Валиадис, — все в порядке. Бенеш уже
согласился на пан-Европу, но знаете, при каком условии?

Пикейные жилеты собрались поближе и вытянули куриные шеи.
— При условии, что Черноморск будет объявлен вольным городом. Бенеш-это голова.
Ведь им же нужно сбывать кому-нибудь свои сельскохозяйственные орудия? Вот мы и
будем покупать.
При этом сообщении глаза стариков блеснули. Им уже много лет хотелось покупать и
продавать,
— Бриан-это голова! - сказали они вздыхая. - Бенеш -тоже голова.

Когда Остап очнулся от своих дум, он увидел, что его крепко держит за борт пиджака
незнакомый старик в раздавленной соломенной шляпе с засаленной черной лентой.
Прицепной галстук его съехал в сторону, и прямо на Остапа смотрела медная запонка.
— А я вам говорю, — кричал старик в ухо великому комбинатору, — что Макдональд на
эту удочку не пойдет! Он не пойдет на эту удочку! Слышите?
Остап отодвинул рукой раскипятившегося старика и выбрался из толпы.

— Гувер-это голова! - неслось ему вдогонку. - И Гинденбург — это голова.
К этому времени Остап уже принял решение. Он перебрал в голове все четыреста
честных способов отъема денег, и хотя среди них имелись такие перлы, как организация
акционерного общества по поднятию затонувшего в крымскую войну корабля с грузом