Page 54 - Зона

Я уже говорил, что зона представляет собой модель государства. Здесь есть спорт,
культура, идеология. Есть нечто вроде коммунистической партии. (Секция
внутреннего порядка.) В зоне есть командиры и рядовые, академики и невежды,
миллионеры и бедняки.

В зоне есть школа. Есть понятия – карьеры, успеха.
Здесь сохраняются все пропорции человеческих отношений.
Огромное место в лагерной жизни занимает переписка с родными. Хотя
родственники есть далеко не у всех. А на особом режиме – тем более.
Сказываются годы лагерей и тюрем. Жены нашли себе других поклонников. Дети
настроены против своих отцов. Друзья и знакомые либо тянут срок, либо потерялись
в огромном мире. Те же, у кого есть родные и близкие, дорожат перепиской с ними –
чрезвычайно.

Письмо из дома – лагерная святыня. Упаси вас Бог смеяться над этими письмами.

Их читают вслух. Незначительные детали преподносятся как форменные сенсации.
Например, жена сообщает:

«…Ленька такой настойчивый. Кол по химии схватил…»
Счастливый отец прерывает чтение:

– Ишь ты, кол по химии…
Его физиономия растягивается в довольной улыбке.

И весь барак уважительно повторяет:
– Кол по химии… Это тебе не хрен собачий…

Иное дело – переписка с «заочницами». В ней много цинизма, притворства, рисовки.
Такие письма составляются коллективно. В них заключенные изображают себя
жертвами трагических обстоятельств. Изъявляют горячее желание вернуться к
созидательному труду. Сетуют на одиночество и людскую злобу.

В зоне есть корифеи эпистолярного жанра. Мастера по составлению
душераздирающих текстов. Вот характерное начало лагерного письма к «заочнице»:
«Здравствуй, незнакомая женщина (а может быть – девушка) Люда! Пишет тебе
бывший упорный домушник, а ныне квалифицированный водитель лесовоза – Григорий.
Карандаш держу левой рукой, ибо правая моя рука гноится от непосильного труда…»

Переписка с «заочницами» – фальшива и вычурна. Но и в этих письмах содержится
довольно глубокое чувство.

Очевидно, заключенному необходимо что-то лежащее вне его паскудной жизни. Вне
зоны и срока. Вне его самого. Нечто такое, что позволило бы ему забыть о себе. Хотя
бы на время отключить тормоза себялюбия. Нечто безнадежно далекое, почти
мифическое. Может быть, дополнительный источник света. Какой-то предмет
бескорыстной любви. Не слишком искренней, глупой, притворной. Но именно – любви.

Притом, чем безнадежнее цель, тем глубже эмоции.
Отсюда – то безграничное внимание, которым пользуются лагерные женщины.

Их, как правило, несколько в зоне. Работают они в административно-хозяйственном
секторе, бухгалтерии и медицинской части. Помимо этого, есть жены офицеров и
сверхсрочников, то и дело наведывающиеся в лагерь.

Здесь каждую, самую невзрачную, женщину провожают десятки восторженных глаз.