Page 55 - Зона

Это внимание по-своему целомудренно и бес корыстно. Женщина уподобляется
зрелищу, театру, чистому кино. Сама недосягаемость ее (а положение вольной
женщины делает ее практически недосягаемой) определяет чистоту мыслей.
– Ты посмотри, – говорят зеки, – какая женщина!.. Уж я бы подписался на эту
марцифаль!..
Тут – упор на существительное. Тут поражает женщина вообще, а не ее конкретные
достоинства. Тут властвует умами женщина как факт. Женщина, как таковая,
является чудом.
Она – марцифаль. То есть нечто загадочное, возвышенное, экзотическое. Кефаль с
марципаном…
Зеки крайне редко посягают на вольных служащих женщин. Во-первых, это
безнадежно. Чересчур велика социальная пропасть. Кроме того, это не главное.
Гораздо важнее – культ, мечта, наличие идеала.
При этом воображаемые амуры с женой начальника лагеря – одна из
распространенных коллизий местного фольклора. Один из бродячих сюжетов
тюремного мифотворчества.

В этом почти фантастическом сюжете есть несомненная художественная логика.
Именно так реализуется мечта о социальном возмездии.

Что-то подобное случается и на воле. В Таллинне у меня был приятель Эйно Рипп.
Ему удалось соблазнить жену эстонского министра культуры.

Она была косоглазой настолько, что посторонние люди в ресторане спрашивали:
– Что вы на меня так смотрите?..
Тем не менее Рипп ее обожал. Рипп само утверждался, обладая женой партийного
функционера. Истязая эту женщину, Рипп переживал мгновения социального
торжества.

Рипп говорил мне:
– В ее лице я уделал проклятый советский режим…

Вернемся к нашей рукописи. Осталось четыре разрозненных куска. Пересказывать
утраченные страницы – глупо. Восстановить их – невозможно. Поскольку забыто
главное – каким был я сам.
В общем – смотрите…

Попробуйте зайти к доктору Явшицу с оторванной головой в руке. Он посмотрит на вас
унылыми близорукими глазами и равнодушно спросит:

– На что жалуетесь, сержант?

Чтобы добиться у Явшица освобождения, нужно пережить авиационную катастрофу. И
все-таки за год я научился симулировать болезни – от радикулита до катара. Я
разработал собственный метод. Метод заключался в следующем. Я просто называл
какой угодно фантастический симптом. И затем отстаивал его с диким упорством.
Целый месяц, например, я дурачил Явшица, повторяя:

– Такое ощущение, доктор, что из меня выкачивают, кислород. Кроме того, у меня болят
ногти и чешется позвоночник…
Однако в этот раз мне не повезло. Мой радикулит бесславно провалился. Явшиц сказал
мне:
– Можете идти, сержант.