Page 66 - Зона

Он мог подохнуть в Синдоре. Конвоиры загнали тогда этап в ледяную речку. Но урки
запели, пошли. И рябой ефрейтор Петров начал стрелять…

Он мог подохнуть в Ухте, идя на рывок с лесобиржи…
Он мог подохнуть в койненском изоляторе, где лагерные масти резались сапожными
ножами…
И вот теперь он лежит под случайным брезентом. Опер пытается выйти на связь. Он
выкрикивает, прижимая ко рту мембрану:

– Я – Лютик! Я – Лютик! Прием! Вас не слышу! Пришлите дополнительный конвой и
врача…

И офицер закурит, а потом снова, надсаживаясь, будет кричать:

– Я – Лютик! Прием! Заключенные возбуждены! Ситуация критическая! Пришлите
дополнительный конвой и врача…
Скоро придет воронок. Труп погрузят в машину. Один из нас доставит его под автоматом
в тюремную больницу. Ведь мертвых зеков тоже положено охранять.
А через месяц замполит Хуриев напишет Инессе Владимировне Бутыриной,
единственной родственнице, двоюродной тетке, письмо. И в нем будет сказано:
«Ваш сын, Бутырин Григорий Тихонович, уверенно шел к исправлению. Он скончался на
трудовом посту…»

Напомню вам, что лагерь является типично советским учреждением. И не только по
своему административно-хозяйственному устройству. Не только по внедряемой
сверху идеологии. Не только в силу привычных формальностей.
Лагерь учреждение советское – по духу. По внутренней сути.

Рядовой уголовник, как правило, вполне лояльный советский гражданин. То есть он,
конечно, недоволен. Спиртное подорожало и так далее. Но основы – священны. И
Ленин – вне критики.
В этом смысле чрезвычайно показательно лагерное творчество. В лагере без нажима
и принуждения торжествует метод социалистического реализма.
Задумывались ли вы о том, что социалистическое искусство приближается к магии.
Что оно напоминает ритуальную и культовую живопись древних.

Рисуешь на скале бизона – получаешь вечером жаркое.
Так же рассуждают чиновники от социалистического искусства. Если изобразить
нечто положительное, то всем будет хорошо. А если отрицательное, то наоборот.
Если живописать стахановский подвиг, то все будут хорошо работать. И так далее.

Вспомните подземные столичные мозаики. Овощи, фрукты, домашняя птица…
Грузины, литовцы, армяне… Крупный и мелкий рогатый скот… Ведь это те же
бизоны!..

В лагере – такая же история.
Возьмите лагерную живопись. Если это пейзаж, то немыслимо знойной, андалузской
расцветки. Если натюрморт, то преисполненный калорий.
Лагерные портреты необычайно комплиментарны.

На воле так изображают крупных партийных деятелей.
И никакого модернизма. Чем ближе к фотографии, тем лучше. Вряд ли тут преуспели
бы Модильяни с Гогеном…
Возьмите лагерные песни. Вот один из наиболее распространенных песенных