Page 40 - Избранное

— Как, как… — передразнила гражданка. — Может, я вора на этот пакет хочу
поймать…
Пассажиры стали прислушиваться к нашему разговору.
— А чего в пакете-то? — деловито спросил человек с бутылкой.
— Да я же и говорю, — сказала гражданка. — Может, я нарочно туда костей-тряпок
напихала… Потому — вор не разбирается, чего в нем. А берет, что под руку попадет… Знаю
я, не спорьте. Я, может, с неделю так езжу…
— И что же — попадают? — с любопытством спросил кто-то.
— А то как же, — воодушевилась гражданка. — Обязательно попадают… Давеча
дамочка вкапалась… Молоденькая такая, хорошенькая из себя. Черненькая брунеточка…
Гляжу я — вертится эта дамочка. После цоп пакет и идет… А-а-а, говорю, вкапалась,
подлюга…
— С транвая их, воров-то, скидывать надоть! — сказал сердито человек с пилой.
— Это ни к чему — с трамвая, — вмешался кто-то. — В милицию надо доставлять.
— Конечно, в милицию, — сказала гражданка. — Обязательно в милицию… А то еще
другой вкапался… Мужчина, славный такой, добродушный… Тоже вкапался… Взял прежде
пакет и держит. Привыкает. Будто свой. А я молчу. И в сторону будто гляжу. А он после
встает себе и идет тихонько… А-а, говорю, товарищ, вкапался, гадюка…
— На живца, значит, ловишь-то? — усмехнулся человек с бутылкой. — И многие
попадают?
— Да я же и говорю, — сказала гражданка, — попадают.
Она замигала глазами, глянула в окно, засуетилась и пошла к выходу.
И, уходя из вагона, она сердито посмотрела на меня и снова сказала:
— Сбил ты меня с плану, черт такой! Начал каркать на весь вагон. Теперь, ясно, никто
на пакет не позарится. Вот и схожу раньше времени.
Тут кто-то с удивлением произнес, когда она ушла:
— И зачем ей это, братцы мои? Или она хочет воровство искоренить?
Другой пассажир, усмехнувшись, ответил:
— Да нет, ей просто охота, чтоб все люди вокруг воровали.
Человек с пилой сердито сказал:
— Вот какие бывают дьявольские старухи, воспитанные прежним режимом!
1923

ИСПОВЕДЬ

На страстной неделе бабка Фекла сильно разорилась — купила за двугривенный свечку
и поставила ее перед угодником.
Фекла долго и старательно прилаживала свечку поближе к образу. А когда приладила,
отошла несколько поодаль и, любуясь на дело своих рук, принялась молиться и просить себе
всяких льгот и милостей взамен истраченного двугривенного.
Фекла долго молилась, бормоча себе под нос всякие свои мелкие просьбишки, потом,
стукнув лбом о грязный каменный пол, вздыхая и кряхтя, пошла к исповеди.
Исповедь происходила у алтаря за ширмой.
Бабка Фекла встала в очередь за какой-то древней старушкой и снова принялась мелко
креститься и бормотать. За ширмой долго не задерживали.
Исповедники входили туда и через минуту, вздыхая и тихонько откашливаясь,
выходили, кланяясь угодникам.
"Торопится поп, — подумала Фекла. — И чего торопится. Не на пожар ведь.
Неблаголепно ведет исповедь".
Фекла вошла за ширму, низко поклонилась попу и припала к ручке.
— Как звать-то? — спросил поп, благословляя.
— Феклой зовут.