Page 65 - Избранное

Он долго не хотел выступать. Он почти плакал в голос и ссылался на боли в нижней
части живота. Он говорил, что он только вчера приехал из Питера, не осмотрелся еще в этом
городе и не свыкся с такой аудиторией.
Поэт буквально ревел белугой и цеплялся руками за кулисы, однако дружным натиском
мы выперли его на сцену.
Дикие аплодисменты, гогот, восхищенная брань — потрясли все зало.
Публика восторженно гикала и ревела.
Часть публики ринулась к сцене и с диким любопытством рассматривала лирического
поэта.
Поэт обомлел, прислонился к роялю и, не сказав ни одного слова, простоял так минут
пять. Затем качнулся, открыл рот и, почти неживой, вполз обратно за кулисы.
Аплодисменты долго не смолкали. Кто-то настойчиво бил пятками в пол. Кто-то
неистово требовал повторения.
Мы, совершенно потрясенные, забились в своей уборной и сидели, прислушиваясь к
публике.
Наш устроитель ходил вокруг нас, с испугом поглядывая на наши поникшие фигуры.
Имажинист, скорбно сжав губы, в страшной растерянности сидел на диване, потом
откинул свои волосы назад и твердо сказал:
— Меня поймут через пятьдесят лет. Не раньше. Мои стихи не доходят. Это я теперь
вижу.
Маруся Грекова тихо плакала, закрыв лицо руками.
Лирический поэт стоял в неподвижной позе и с испугом прислушивался к крикам и
реву.
Я ничего не понимал. Вернее, я думал, что чистое искусство дошло до масс, но в
какой-то странной и неизвестной для меня форме.
Однако крики не смолкали.
Вдруг послышался топот бегущих ног за кулисами и в нашу уборную ворвалось
несколько человек из публики.
— Просим! Просим! — радостно вопил какой-то гражданин, потрясая руками.
Мы остолбенели.
Тихим, примиряющим голосом устроитель спросил:
— Товарищи… Не беспокойтесь… Не волнуйтесь… Все будет… Сейчас все устроим…
Что вы хотели?
— Да который тут выступал, — сказал гражданин. — Публика очень даже требует
повторить. Мы, как делегация, просим… Который тут сейчас с переодеванием,
трансформатор.
Вдруг в одно мгновение всем стало ясно. Нас четверых приняли за трансформатора
Якимова, выступавшего в прошлом году в этом городе. Сегодня он должен был выступать
после нас.
Совершенно ошеломленные, мы механически оделись и вышли из клуба.
И на другой день уехали из города.
Маленькая блондинка пианистка, саженного роста имажинист, я и, наконец, полный,
румяный лирический поэт — мы вчетвером показали провинциальной публике поистине
чудо трансформации.
Однако цветов, вареных яиц и славных почестей мы так и не получили от народа.
Придется ждать.
1924

АКТЕР

Рассказ этот — истинное происшествие. Случилось в Астрахани. Рассказал мне об этом
актер-любитель.