Page 108 - Джанни Родари - "Приключения Чиполлино"

десять минут происходят какие-нибудь приключения.

– Может быть, ты и прав, – согласился сторож, – но всё-таки надо
поглядеть.
Едва он вышел из слоновника, как наткнулся на беглецов.
– Караул! – закричал он. – На помощь!
Проснулись все его помощники и в несколько минут оцепили
зоологический сад. Бегство стало невозможным.
Чиполлино и трое медведей бросились в пруд и притаились, высунув
из воды только головы. К несчастью, они попали в тот самый пруд, где жил
Тюлень.
– Хе-хе-хе! – злорадно засмеялся кто-то за их спиной.
Это и был Тюлень собственной персоной.
– Надеюсь, синьоры позволят мне посмеяться немного, – сказал он. –
У меня сегодня очень хорошее настроение.
– Синьор Тюлень, – попросил его Чиполлино, дрожа от холода, – я
понимаю ваше веселье. Но неужели вы находите возможным смеяться над
нами в ту минуту, когда нас разыскивают?

– Вот это-то меня и радует! Я сейчас позову сторожа и попрошу его
выудить вас из пруда. Ведь вы же не водоплавающие!
И Тюлень в самом деле направился к другому берегу звать сторожа и
его помощников. Медведей мгновенно выудили, и не двух, а целых трёх.
Это очень удивило сторожа. Но ещё больше он удивился, обнаружив среди
медведей какое-то существо неизвестной породы, которое, однако,
заговорило человечьим языком:
– Синьор сторож, как видите, это явное недоразумение. Я не медведь!
– Я и сам это вижу. Но что же ты делал в пруду?
– Я купался.
– Тогда я прежде всего тебя оштрафую, потому что в общественных
местах купаться строжайше воспрещено.
– У меня нет при себе денег, но если вы будете так любезны…

– Я вовсе не любезен и пока не получу с тебя штрафа, ты посидишь у
меня в клетке с обезьянами. Ты там проведёшь ночь, а утром мы
посмотрим, что с тобой делать.
Обезьяна радушно встретила гостя и, не дав ему опомниться,
принялась болтать так же бессвязно и путано, как и раньше.
– Я рассказывала вам, – говорила она, раскачиваясь на хвосте, – о
путешественнике с красной и бритой головой. Если я говорю, что у него
голова была красная и бритая, значит, так оно и было. Я никогда не вру, то
есть вру только в случае крайней необходимости, разумеется. Однако,