Page 68 - Джанни Родари - "Приключения Чиполлино"

разорвала на себе передник и расцарапала лицо, чтобы они поверили, будто

на неё и в самом деле напали бандиты.
– В какую сторону они удрали? – спросили Лимончики, задыхаясь от
быстрого бега.
– Вон туда! – отвечала Земляничка, указывая на дорогу, ведущую в
деревню.
Тюремщики помчались по этой дороге. Два или три раза обежали они
всю деревню и, не найдя никого на улице, в конце концов арестовали
одного деревенского Кота, несмотря на его решительные протесты.
– Не понимаю! – мяукал Кот негодуя. – Кажется, мы живём в
свободной стране, и вы не имели никакого права арестовывать меня. Да,
кроме того, вы явились в тот самый момент, когда мышь, которую я
сторожу уже два часа подряд, наконец-таки решилась выйти из своей
норки.
– В тюрьме вы найдёте сколько угодно мышей, – ответил начальник
стражи.
Через полчаса Лимончики вернулись в замок. Можете себе

представить, что с ними сделалось, когда они нашли тюрьму пустой!
Они поскорее заперли Кота в камеру, побросали сабли и ружья и
разбежались кто куда, опасаясь гнева кавалера Помидора.
Кавалер проснулся утром и первым делом посмотрел в зеркало.
«Нос в порядке, – сказал он самому себе. – Можно снять пластырь и
отправиться в подземелье допрашивать пленных».
По дороге он захватил с собой синьора Горошка, как знатока
уголовных законов королевства, и синьора Петрушку, чтобы тот записывал
показания арестованных.
Все трое с важным видом, какой подобает представителям закона,
гуськом спустились в подземелье. Помидор вытащил из правого чулка
ключи, открыл тяжёлую дверь, но с такой поспешностью отскочил назад,
что сшиб с ног синьора Петрушку, который стоял у него за спиной. Из

камеры неслись жалобные стоны. «Мяу! Мяу!» – пронзительно мяукал
деревенский Кот, корчась от невыносимых страданий.
– Что вы тут делаете? – спросил синьор Помидор у Кота, все ещё
дрожа от испуга.
– Ах, у меня живот болит! – горько жаловался Кот. – Пожалуйста,
отнесите меня в ам-була-торию или, по крайней мере, пришлите ко мне
доктора!
Оказалось, что Кот всю ночь охотился на мышей и так объелся, что изо
рта у него торчало не менее двухсот мышиных хвостов.