Page 16 - Л. Лагин - Старик Хоттабыч

нистое лицо расплылось в простодушной улыбке. – Не могу без смеха вспомнить, о
мудрейший из отроков, как эти люди превращались в баранов! Сколь забавно это бы-
ло, не правда ли?

Волька не находил в происшедшем ничего забавного. Его страшила судьба но-
воявленных баранов. Их свободно могли зарезать на мясо. Их могло раздавить автобу-
сом, вообще с ними могли случиться самые разнообразные неприятности. Словом,
старик явно перестарался. Вполне достаточно было бы поместить про них фельетон в
«Пионерской правде» или в «Крокодиле», не упоминая, конечно, про его бороду.
Можно было, на худой конец, публично обругать их баранами. Но превращать людей
в баранов – это уже слишком.

Волька окинул грустным взором опустевшую парикмахерскую. Ещё дымилась
на полу намоченная в кипятке салфетка, которую несчастный мастер собирался при-
ложить в виде компресса к побритым щекам не менее несчастного клиента. Вокруг
кресел валялись в беспорядке ножницы, бритвы, кисти для бритья, машинки для
стрижки волос. В мыльницах сиротливо белела пышно взбитая мыльная пена.

– Знаешь ли ты, о прелестный зрачок моего глаза, – продолжал между тем пету-
шиться Хоттабыч, – я давно уже не колдовал с таким удовольствием! Разве только ко-
гда я превратил одного багдадского судью-взяточника в медную ступку и отдал её
знакомому аптекарю. Аптекарь с самого восхода солнца и до полуночи толок в ней пе-
стиком нарочно самые горькие и противные снадобья. Не правда ли, здорово, а?

– Очень здорово, Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб! Прямо замечательно!

На сей раз Волька говорил совершенно искренне.

– Я так и знал, что тебе это понравится, – сказал с достоинством старик и доба-
вил: – Ну, а теперь пойдём прочь, подальше от этой отвратительной цирюльни.

И потащил Вольку к выходу.

– А касса? А инструменты? А мебель? – воскликнул наш юный герой, упираясь.

Старик обиделся:

– Не хочешь ли ты предложить мне, старому джинну Гассану Абдуррахману ибн
Хоттабу, украсть эти кресла и бритвы? Только прикажи мне, и у тебя будет сколько
угодно роскошных кресел, мыльниц, ножниц и бритвенных приборов, которыми не
пренебрёг бы и сам Сулейман ибн Дауд, да будет мир с ними обоими!

– Да нет же, – сказал тогда с досадой Волька. – Совсем наоборот: я боюсь, что
мы уйдём, а парикмахерскую обворуют.

– И пусть обворуют, – жёстко ответил Хоттабыч, – так этим смешливым без-
дельникам и надо.