Page 22 - Л. Лагин - Старик Хоттабыч

добрея, тогда как ни один парикмахер не может заткнуть за пояс меня. А почему? Да
потому, что я в уме…

Старик очень невежливо прервал разговорившегося Пивораки на полуслове:

– Сумеешь ли ты отлично побрить отрока, которому ты недостоин даже цело-
вать пыль под его стопами?

– Я бы вторично просил вас не тыкать, – снова возразил Степан Степанович. –
Что же касается существа затронутого вами вопроса…

Он хотел было продолжать свою речь, но старик молча собрал все бритвенные
принадлежности, ухватил за шиворот продолжавшего ораторствовать Степана Степа-
новича и, не говоря худого слова, вылетел с ним через окошко в неизвестном направ-
лении.

Несколько лётных минут, и они через окошко же влетели в знакомую нам ком-
нату, где, пригорюнившись, сидел на своей кровати Волька Костыльков, изредка со
стоном поглядывая в зеркало на свою бородатую физиономию.

– Счастье и удача сопутствуют тебе во всех твоих начинаниях, о юный мой по-
велитель! – провозгласил торжественно старик, не выпуская из своих крепких рук пы-
тавшегося вырваться Степана Степановича. – Я совсем было отчаялся найти тебе бра-
добрея, когда увидел в окне сего болтливого мужа, и я захватил его с собою, и вот он
перед тобою со всеми инструментами, необходимыми для бритья… А теперь, – обра-
тился он к Пивораки, который таращил глаза на бородатого мальчика, – разложи, как
это подобает, свои инструменты и побрей этого отрока так, чтобы его щёки стали
гладкие, как у юной девы.

– Я попросил бы не тыкать, – нерешительно ответил гордый Степан Степанович,
но вступать в продолжительную дискуссию не счёл целесообраз-ным, безропотно
намылил Волькины щёки, и бритва заблестела в его руке.

Вскоре Волькины щёки стали гладкими.

– А теперь, – сказал старик Степану Степановичу, который буквально осунулся
за последние полчаса, – сложи свои инструменты и приходи сюда через окно завтра
рано утром. Тебе придётся снова побрить этого отрока, да славится его имя среди всех
отроков этого города!

– Я попросил бы не тыкать, – устало возразил Степан Степанович и после не-
продолжительного молчания добавил: – Завтра я не смогу. Завтра я работаю в ночную
смену.

Хоттабыч посмотрел на него так многозначительно, что Степан Степанович еле
смог вьдавить из себя вопрос:

– А, извините за назойливость, как часто мне придётся лазить по утрам через
окошко к этому молодому товарищу?