Page 47 - Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

зеленых островков.
Здесь, на этих поросших травой шхерах, стая Акки Кебнекайсе в последний раз
отдыхала перед самым большим перелетом.
Дорога всех птичьих стай шла дальше над открытым морем.

2

Нильс сидел на своем белокрылом коне и вертел головой во все стороны. В воздухе
было шумно, как на большой проезжей дороге в ярмарочный день.
Никогда в жизни не видел Нильс столько птиц сразу. Тут были черно-белые казарки, и
пестрокрылые утки, и крохали, и кулики, и кайры, и гагары. Они кричали, гоготали,
чирикали, щебетали, свистели на все голоса. Они перекликались, переговаривались, старые
знакомые приветствовали друг друга, а новички то и дело спрашивали:
— Скоро ли мы прилетим?
— Уж не сбились ли мы с пути?
— Сколько же можно лететь без отдыха?
Но вожаки уверенно вели свои стаи все дальше и дальше.
Берег и шхеры были уже совсем не видны.
Нильс взглянул вниз и — удивительное дело! — ему показалось, что ничего больше не
было — ни земли, ни моря. И где-то там, под ними, тоже летели птичьи стаи, тоже
проносились, обгоняя друг друга, легкие облака.
Неужели они летят так высоко, что, кроме неба, ничего уже пет?
Нильс посмотрел вверх, потом опять вниз и увидел, что там, внизу, птицы летят как-то
странно, запрокинувшись на спины.
Да ведь там море! Спокойное, гладкое, как огромное зеркало, прозрачное море.
И небо — со всеми облаками, с перелетными стаями — отражается в нем так ясно, что
самое море кажется небом.
День для перелета над морем был как нельзя лучше. Легкий ветер разгонял облака,
словно расчищая птицам дорогу.
Только на западе нависла какая-то темная туча, и края ее почти касались самой воды.
Акка Кебнекайсе давно поглядывала на эту тучу, — туча ей не нравилась.
И недаром! Ветер уже не помогал птицам. Он набрасывался на них и резкими толчками
норовил разметать во все стороны их ровный строй.
Начиналась буря. Небо почернело. Волны с ревом наскакивали друг на друга.
— Лететь назад, к берегу! — крикнула Акка Кебнекайсе.
Она знала, что такую бурю лучше переждать на суше.
Трижды пытались гуси повернуть к берегу, и трижды напористый ветер поворачивал
их к морю.
Тогда Акка решила спуститься на воду. Она боялась, что ветер занесет их в такую даль,
откуда даже ей не найти дороги в Лапландию. А волны были не так страшны, как ветер.
Крепко прижав крылья к бокам, чтобы вода не пробралась под перья, гуси качались на
волнах, точно поплавки.
Им было вовсе не так уж плохо. Только Нильс продрог и промок до нитки. Холодные
волны тяжело перекатывались через него, словно хотели оторвать от Мартина. Но Нильс
крепко, обеими руками, вцепился в Мартинову шею Ему было и страшно и весело, когда они
скатывались с крутых волн, а потом разом взлетали на пенистый гребень. Вверх — вниз!
Вверх — вниз! Вверх — вниз!
Сухопутные птицы, занесенные ветром в открытое море, с завистью смотрели, как
легко пляшут гуси на волнах.
— Счастливые! — кричали они. — Волны спасут вас! Ах, если бы и мы умели плавать!
Но все-таки волны были ненадежным убежищем. От долгой качки на волнах гусей
стало клонить ко сну. То один гусь, то другой засовывал клюв под крыло.