Page 104 - «Детские годы Багрова-внука»

уже знал, что все люди умирают, и смерть, которую я понимал по-своему,

казалась мне таким страшилищем и злым духом, что я боялся о ней и
подумать. Мне было жаль дедушки, но совсем не хотелось видеть его
смерть или быть в другой комнате, когда он, умирая, станет плакать и
кричать. Смущала меня также мысль, что маменька от этого захворает. «Да
как же мы поедем зимой, – думал я, – ведь мы с сестрицей маленькие, ведь
мы замерзнем?» Все такие мысли крепко осадили мою голову, и я,
встревоженный и огорчённый до глубины души, сидел молча, предаваясь
печальным картинам моего горячего воображения, которое разыгрывалось
у меня час от часу более. Кроме страха, что дедушка при мне умрёт,
Багрово само по себе не привлекало меня. Я не забыл нашего печального в
нём житья без отца и матери, и мне не хотелось туда ехать, особенно зимой.
Приехал отец, вошёл в спальню торопливо и сказал как будто весело, что
меня очень удивило: «Слава богу, всё нашёл! Возок дает нам С. И.
Аничков, а кибитку – Мисайловы. Ну, матушка, теперь собирайся поскорее.
Мне завтра же дадут отпуск, и мы завтра же поедем на переменных». Мать,
очень огорчённая, печально отвечала: «У меня всё будет готово, лишь бы

твой отпуск не задержал». В тот же вечер начались у нас сборы,
укладыванье и приготовленье кушанья на дорогу. Мне позволили взять с
собою только несколько книжек. Я высказал все свои сомнения и страхи
матери; иных она не могла уничтожить, над опасением же, что «мы
замёрзнем», рассмеялась и сказала, что нам будет жарко в возке.
На другой день к обеду действительно все сборы были кончены, возок
и кибитка уложены, дожидались только отцова отпуска. Его принесли часу
в третьем. Мы должны были проехать несколько станций по большой
Казанской дороге, а потому нам привели почтовых лошадей, и вечером мы
выехали.