Page 220 - «Детские годы Багрова-внука»

другой день приехали из своей Подлесной Миницкие, которых никто не

считал за гостей. Они встретились с моим отцом и матерью, как искренние
друзья. Точно так, как и вчера, мы все вместе с Миницкими до самого
обеда осматривали остальную половину сада, осмотрели также оранжереи
и грунтовые сараи; но Прасковья Ивановна до них была небольшая
охотница. Она любила всё растущее привольно, на открытом, свежем
воздухе, а всё добытое таким трудом, всё искусственное ей не нравилось;
она только терпела оранжереи и теплицы, и то единственно потому, что
они были уже заведены прежде. В чурасовском саду всего более нравились
мне родники, в которых я находил, между камешками, множество так
называемых чёртовых пальцев необыкновенной величины; у меня
составилось их такое собрание, что не помещалось на одном окошке.
Впрочем, это удовольствие скоро мне наскучило, а яблонный сад – ещё
более, и я стал с грустью вспоминать о Багрове, где в это время отлично
клевали окуни и где охотники всякий день травили ястребами множество
перепёлок. Гораздо больше удовольствия доставляли мне книги, которые я
читал с большею свободою, чем прежде. Тут прочёл я несколько романов,

как-то: «Векфильдский священник», «Герберт, или Прощай богатство».
Особенно понравилась мне своей таинственностью «Железная маска»:
интерес увеличивался тем, что это была не выдумка, а истинное
происшествие, как уверял сочинитель.
Отец мой, побывав в Старом Багрове, уехал хлопотать по делам в
Симбирск и Лукоянов. Он оставался там опять гораздо более назначенного
времени, чем мать очень огорчалась.
Между тем опять начали наезжать гости в Чурасово, и опять началась
та же жизнь, как и в прошлом году. В этот раз я узнал и разглядел эту жизнь
поближе, потому что мы с сестрицей всегда обедали вместе с гостями и
гораздо чаще бывали в гостиной и диванной. В гостиной обыкновенно
играли в карты люди пожилые и более молчали, занимаясь игрою, а в
диванной сидели все неиграющие, по большей части молодые; в ней было

всегда шумнее и веселее, даже пели иногда романсы и русские песни. До
сих пор осталось у меня в памяти несколько куплетов песенки князя
Хованского, которую очень любила петь сама Прасковья Ивановна. Вот эти
куплеты:

Пастухи бегут ко стаду,
Всяк с подружкою своей;
Мне твердят лишь то в досаду:
Нет, здесь нет твоих друзей.