Page 246 - «Детские годы Багрова-внука»

И от всего этого надобно было уехать, чтоб жить целую зиму в

неприятном мне Чурасове, где не нравились мне многие из постоянных
гостей, где должно избегать встречи с тамошней противной прислугой и
где всё-таки надо будет сидеть по большей части в известных наших, уже
опостылевших мне, комнатах; да и с матерью придется гораздо реже быть
вместе. Милой моей сестрице также не хотелось ехать в Чурасово, хотя
собственно для неё тамошнее житье представляло уже ту выгоду, что мы с
нею бывали там почти неразлучны, а она так нежно любила меня, что в
моём присутствии всегда была совершенно довольна и очень весела.
Прошло сорок дней, и пришло время поминок по бабушке,
называемых в народе «сорочинами». Несмотря на то, что не было ни
тележного, ни санного пути, потому что снегу мало лежало на дороге,
превратившейся в мерзлые кочки грязи, родные накануне съехались в
Багрово. 9 ноября поутру все, кроме нас, маленьких детей, ездили в
Мордовский Бугуруслан, слушали заупокойную обедню и отслужили
панихиду на могиле бабушки. Потом воротились, кушали чай и кофе, потом
был обед, за которым происходило всё точно то же, что я уже рассказывал

не один раз: гости пили, ели, плакали, поминали и – разъехались.
Вот уже выпал довольно глубокий снег и пошли сильные морозы,
которые начали постукивать в стены нашего дома, и уже Александра
Степановна приехала за Татьяной Степановной. Наконец получили
известие, что Волга стала и что чрез неё потянулись обозы. Назначили день
отъезда; подвезли к крыльцу возок, в котором должны были поместиться: я,
сестрица с Парашей и братец с своей бывшей кормилицей Матрёной,
которая, перестав его кормить, поступила к нему в няньки. Подвезли и
кибитку для отца и матери; настряпали в дорогу разного кушанья,
уложились, и 21 ноября заскрипели, завизжали полозья, и мы тронулись в
путь. Мы с матерью терпеть не могли этого скрипа. Я плакал, сидя в возке.
Тётушка Татьяна Степановна должна была в тот же день уехать с
Александрой Степановной в Каратаевку.

Переезд из Багрова в Чурасово совершился благополучно и скоро.
Первый зимний путь, если снег выпал ровно, при тихой погоде, если он
достаточно покрывает все неровности дороги и в то же время так умеренно
глубок, что не мешает ездить тройками в ряд, – бывает у нас на Руси
великолепно хорош. Именно таков он был тогда. Мы ехали так скоро на
своих лошадях, как никогда не езжали. Скрип полозьев был мало слышен
от скорости езды и мелкости снега, и мы с матерью во всю дорогу почти не
чувствовали противной тошноты. В Вишенках мы только покормили
лошадей. Отец, разумеется, повидался со старостой, обо всём расспросил и