Page 206 - Робинзон Крузо

Вот почему я уклонился от продолжения этой беседы и быстро встал,

как бы вспомнив о неотложном деле, затем придумал предлог услать
Пятницу куда-то, а сам стал молиться. Я горячо просил Бога дать мне силы
и способность воспитать этого бедного дикаря, одухотворить его сердце и
приготовить к познанию Бога во Христе, примирить его с ним. Я просил
Всевышнего руководить мною в проповеди слова Божьего, чтобы убедить
дикаря, открыть ему глаза и спасти его душу. По возвращении Пятницы я
возобновил с ним беседу. Я говорил ему об искуплении грехов наших
Спасителем мира, об учении святого Евангелия, которое было
предвозвещено небом, то есть о покаянии перед Богом и вере в Иисуса
Христа. Я объяснил, как мог, почему наш Божественный Искупитель
принял на себя образ не ангела, а человека, сына Авраамова, и почему
вследствие этого падшие ангелы не имели доли в искуплении, которое
уготовано только для заблудших овец из дома Израиля, и тому подобное.
Одному Богу известно, что в моих рассказах было больше добрых
желаний и намерений, чем знаний, и надо признаться, что при этом со
мною произошло то, что в подобных случаях бывает со многими. Поучая и

наставляя Пятницу, я учился и сам: то, что прежде мне было неизвестно
или о чем я прежде не рассуждал, теперь ясно представлялось в сознании,
когда я передавал это моему дикарю. Я никогда не был столь одушевлен
изучением спасительных истин, как теперь, в беседе с ним. Я не знаю,
пробудил ли я чувство в этом несчастном, но у меня были основания
благодарить небо за то, что оно послало его. Мое горе облегчилось, жизнь
стала для меня приятнее. И когда я вспомнил, что, заключенный в своем
одиночестве, я обратил взоры к небу, не только затем, чтобы увидеть
карающую десницу Провидения, но и затем, чтобы стать орудием спасения
жизни, а может быть, и души несчастного дикаря – приведя ее к познанию
веры и учения Христа, – тогда сердце мое наполнилось восторгом, и я
радовался своему прибытию на остров, который прежде считал источником
всех моих бедствий и страданий.

В таком душевном настроении я провел остальное время моего
заточения на острове. Мои беседы с Пятницею поглощали свободные часы,
и я прожил три года в полном довольстве и счастье, если есть полное
счастье на земле. Теперь мой дикарь стал добрым христианином, гораздо
лучшим, чем я; надеюсь, впрочем, и благодарю за это Создателя, что, если я
был и грешнее этого дитяти природы, однако мы оба одинаково были в
покаянном настроении и уповали на милосердие Божье. Мы могли читать
здесь слово Божье, и, внимая ему, мы были так же близки к Богу, как если
бы жили в Англии.