Page 25 - Робинзон Крузо

должны были от нее отказаться, поэтому я решился подойти к берегу и стал

на якорь в устье какой-то маленькой речки. Какая это была речка и где она
протекала, в какой стране, у какого народа и под какой широтой, я не имел
понятия. Я не видал людей на берегу, да и не стремился увидеть; главное
для меня было – запастись пресной водой. Мы вошли в эту речку под вечер
и решили, когда стемнеет, добраться до берега и осмотреть местность. Но
как только стемнело, мы услыхали с берега такие ужасные звуки, такой
неистовый рев, лай и вой неведомых диких зверей, что бедный мальчик
чуть не умер со страху и молил меня не сходить на берег до наступления
дня.
– Хорошо, Ксури, – сказал я, – но, быть может, днем мы там увидим
людей, которые для нас, пожалуй, опаснее, чем эти львы.
– А мы бух-бух из ружья, – сказал он со смехом, – они и убегут.
От невольников-англичан Ксури научился говорить на ломаном
английском языке. Я был рад, что мальчик так весел, и, чтобы поддержать в
нем эту бодрость духа, дал ему глоток вина из хозяйских запасов. Совет
его, в сущности, был недурен, и я последовал ему. Мы бросили якорь и

простояли всю ночь притаившись. Я говорю – притаившись, потому что мы
ни минуты не спали. Часа через два-три, после того как мы бросили якорь,
мы увидали на берегу огромных животных (каких – мы и сами не знали);
они подходили к самому берегу, бросались в воду, плескались и
барахтались, очевидно, чтобы освежиться, и при этом отвратительно
визжали, ревели и выли; я в жизни не слыхал ничего подобного.
Ксури был страшно напуган, да, правду сказать, и я тоже. Но еще
больше испугались мы оба, когда услыхали, что одно из этих страшилищ
плывет к нашему баркасу; мы не видели его, но по тому, как оно отдувалось
и фыркало, могли заключить, что это было свирепое животное чудовищных
размеров. Ксури решил, что это лев (быть может, так оно и было, по
крайней мере я не уверен в противном), и крикнул, что надо поднять якорь
и уйти отсюда.

– Нет, Ксури, – отвечал я, – незачем подымать якорь; мы только
вытравим канат подлиннее и выйдем в море; туда они за нами не
погонятся. – Но не успел я это сказать, как увидал неизвестного зверя на
расстоянии каких-нибудь двух весел от баркаса. Признаюсь, я немного
оторопел, однако сейчас же схватил в каюте ружье, и как только я
выстрелил, животное повернуло назад и поплыло к берегу.
Невозможно описать, что за адский рев, вопли и завывания поднялись
на берегу и дальше, в глубине материка, когда раздался мой выстрел. Это
давало мне некоторое основание предположить, что здешние звери никогда