Page 251 - Робинзон Крузо

он хотел было вскочить, но капитан, бывший впереди, бросился на него и

ударил его прикладом. Затем, не давая опомниться другому матросу, он
крикнул ему: «Сдавайся или умрешь!»
Не требуется большого красноречия, чтобы убедить сдаться человека,
который видит, что он один против пятерых и единственный его союзник
сбит с ног у него на глазах. К тому же этот матрос был как раз одним из
троих, про которых капитан говорил, что они примкнули к заговору не по
своей охоте, а под давлением большинства. Он не только беспрекословно
положил оружие по первому требованию, но вслед за тем сам заявил о
своем желании, по-видимому, вполне искреннем, перейти на нашу сторону.
Тем временем Пятница с помощником капитана так чисто обделали
свое дело, что лучше нельзя было и желать. Крича и откликаясь на
ответные крики матросов, они водили их по всему острову, от горки к
горке, из лесу в лес, пока не завели в такую непроглядную глушь, откуда не
было никакой возможности выбраться на берег до наступления ночи. О
том, как они измучили неприятеля, можно было судить по тому, что и сами
они вернулись домой, еле волоча ноги.

Теперь нам оставалось только подкараулить в темноте, когда моряки
будут возвращаться, и, ошеломив их неожиданным нападением,
расправиться с ними наверняка.
Прошло несколько часов со времени возвращения Пятницы и его
товарища, а о тех не было ни слуху ни духу. Наконец мы услышали вдали
их голоса. Передний кричал отставшим, чтобы поторопились, а отставшие
отвечали, что не могут идти быстрее, что совсем стерли себе ноги и падают
от усталости. Нам было очень приятно слышать это.
Мы долго ждали, пока они подойдут к лодке. Надо заметить, что за эти
несколько часов начался отлив, и шлюпка, привязанная к пню, очутилась на
берегу. Невозможно описать, что с ними сделалось, когда они увидели, что
шлюпка стоит на мели, а люди исчезли. Мы слышали, как они проклинали
свою судьбу, крича, что попали на заколдованный остров, на котором живут

либо люди, и тогда их всех перебьют, либо черти и духи, и тогда они будут
унесены нечистой силой. Несколько раз они принимались окликать своих
товарищей, называя их по именам, но, разумеется, не получали ответа. При
слабом свете меркнущего дня нам было видно, как они то бегали, ломая
руки, то, утомившись этой беготней, бросались в лодку в безысходном
отчаянии, то опять выскакивали на берег и опять шагали взад и вперед, и
так без конца.
Мои люди упрашивали меня позволить им напасть на неприятеля, как
только стемнеет. Но я предпочитал не проливать крови, если только будет