Page 10 - Муму

то сам согласен?

– Изъявляю, – возразил Капитон и удалился.
Красноречие не покидало его даже в крайних случаях.
Дворецкий несколько раз прошелся по комнате.
– Ну, позовите теперь Татьяну, – промолвил он наконец.
Через несколько мгновений Татьяна вошла чуть слышно и
остановилась у порога.
– Что прикажете, Гаврило Андреич? – проговорила она тихим голосом.
Дворецкий пристально посмотрел на нее.
– Ну, – промолвил он, – Танюша, хочешь замуж итти? Барыня тебе
жениха сыскала.
– Слушаю, Гаврило Андреич. А кого оне мне в женихи назначают? –
прибавила она с нерешительностью.
– Капитона, башмачника.
– Слушаю-с.
– Он легкомысленный человек, это точно. Но госпожа в этом случае на
тебя надеется.

– Слушаю-с…
– Одна беда… ведь этот глухарь-то, Гараська, он ведь за тобой
ухаживает. И чем ты этого медведя к себе приворожила? А ведь он убьет
тебя, пожалуй, медведь эдакой.
– Убьет, Гаврило Андреич, беспременно убьет.
– Убьет… Ну, это мы увидим. Как это ты говоришь: убьет. Разве он
имеет право тебя убивать, посуди сама.
– А не знаю, Гаврило Андреич, имеет ли, нет ли.
– Экая! ведь ты ему эдак ничего не обещала…
– Чего изволите-с?
Дворецкий помолчал и подумал: «Безответная ты душа!»
– Ну, хорошо, – прибавил он: – мы еще поговорим с тобой, а теперь
ступай, Танюша; я вижу, ты точно смиренница.

Татьяна повернулась, оперлась легонько о притолоку и ушла.
«А, может быть, барыня-то завтра и забудет об этой свадьбе, – подумал
дворецкий, – я-то из чего растревожился? Озорника-то этого мы скрутим;
коли что, в полицию знать дадим…»
– Устинья Федоровна, – крикнул он громким голосом своей жене, –
наставьте-ка самоварчик, моя почтенная!
Татьяна почти весь тот день не выходила из прачечной. Сперва она
всплакнула, потом утерла слезы и принялась по-прежнему за работу.
Капитон до самой поздней ночи просидел в заведении с каким-то