Page 46 - Белый пудель

подохнет от усердия…

Говорят еще: глуп, как гусь… А умнее этой птицы нет на свете. Гусь знает хозяев по походке.
Например, возвращаешься домой среди ночи. Идешь по улице, отворяешь калитку,
проходишь по двору – гуси молчат, точно их нет. А незнакомый вошел во двор – сейчас же
гусиный переполох: «Га-га-га! Га-га-га! Кто это шляется по чужим домам?»

А какие они… Ника, не жуй бумагу. Выплюнь… А какие они славные отцы и матери, если бы
ты знала! Птенцов высиживают поочередно – то самка, то самец. Гусь даже добросовестнее
гусыни. Если она в свой досужный час заговорится через меру с соседками у водопойного
корыта, по женскому обыкновению, – господин гусь выйдет, возьмет ее клювом за затылок и
вежливо потащит домой, ко гнезду, к материнским обязанностям. Вот как-с!

И очень смешно, когда гусиное семейство изволит прогуливаться. Впереди он, хозяин и
защитник. От важности и гордости клюв задрал к небу. На весь птичник глядит свысока. Но
беда неопытной собаке или легкомысленной девочке, вроде тебя, Ника, если вы ему не
уступите дороги: сейчас же зазмеит над землею, зашипит, как бутылка содовой воды, разинет
жесткий клюв, а назавтра Ника ходит с огромным синяком на левой ноге, ниже колена, а
собачка все трясет ущемленным ухом.

А за гусем – гусенята, желто-зеленые, как пушок на цветущем вербном барашке. Жмутся друг
к дружке и пищат. Шеи у них голенькие, на ногах они не тверды – не веришь тому, что
вырастут и станут как папаша. Маменька – сзади. Ну, ее просто описать невозможно – такое
вся она блаженство, такое торжество! «Пусть весь мир смотрит и удивляется, какой у меня
замечательный муж и какие великолепные дети. Я хоть и мать и жена, но должна сказать
правду: лучше на свете не сыщешь». И уж переваливается с боку на бок, уж
переваливается… И вся семья гусиная – точь-в-точь как добрая немецкая фамилия на
праздничной прогулке.

И отметь еще одно, Ника: реже всего попадают под автомобили гуси и собачки таксы,
похожие на крокодилов, а кто из них на вид неуклюжее, – трудно даже решить.

Или, возьмем, лошадь. Что про нее говорят? Лошадь глупа. У нее только красота,
способность к быстрому бегу да память мест. А так – дура дурой, кроме того еще, что
близорука, капризна, мнительна и непривязчива к человеку. Но этот вздор говорят люди,
которые держат лошадь в темных конюшнях, которые не знают радости воспитать ее с
жеребячьего возраста, которые никогда не чувствовали, как лошадь благодарна тому, кто ее
моет, чистит, водит коваться, поит и задает корм. У такого человека на уме только одно: сесть
на лошадь верхом и бояться, как бы она его не лягнула, не куснула, не сбросила. В голову
ему не придет освежить лошади рот, воспользоваться в пути более мягкой дорожкой,
вовремя попоить умеренно, покрыть попонкой или своим пальто на стоянке… За что же
лошадь будет его уважать, спрашиваю я тебя?

А ты лучше спроси у любого природного всадника о лошади, и он тебе всегда ответит: умнее,
добрее, благороднее лошади нет никого, – конечно, если только она в хороших, понимающих
руках.

У арабов – лучшие, какие только ни на есть, лошади. Но там лошадь – член семьи. Там на
нее, как на самую верную няньку, оставляют малых детей. Уж будь спокойна, Ника, такая
лошадь и скорпиона раздавит копытом, и дикого зверя залягает. А если чумазый ребятенок
уползет на четвереньках куда-нибудь в колючие кусты, где змеи, лошадь возьмет его
нежненько за ворот рубашонки или за штанишки и оттащит к шатру: «Не лазай, дурачок, куда
не следует».

И умирают иногда лошади в тоске по хозяину, и плачут настоящими слезами.

Page 46/111