Page 54 - Белый пудель

Так всегда бывает, когда вернешься домой после долгого трудного пути. В дороге суетишься,
торопишься, волнуешься, а приехал – и весь сразу точно размяк от прежней усталости:
сидишь, и не хочется двигаться.

Два дня скворцы точно набирались сил и все навещали и осматривали прошлогодние
знакомые места. А потом началось выселение воробьев. Особенно бурных столкновений
между скворцами и воробьями я при этом не замечал. Обыкновенно скворцы по два сидят
высоко над скворечниками и, по-видимому, беспечно о чем-то болтают между собою, а сами
одним глазом, искоса, пристально взглядывают вниз. Воробью жутко и трудно. Нет-нет –
высунет свой острый хитрый нос из круглой дырочки – и назад. Наконец голод, легкомыслие,
а может быть, робость дают себя знать. «Слетаю, – думает, – на минутку и сейчас же назад.
Авось перехитрю. Авось не заметят». И только успеет отлететь на сажень, как скворец
камнем вниз и уже у себя дома. И уже теперь пришел конец воробьиному временному
хозяйству. Скворцы стерегут гнездо поочередно: один сидит – другой летает по делам.
Воробьям никогда до такой уловки не додуматься: ветреная, пустая, несерьезная птица. И
вот, с огорчения, начинаются между воробьями великие побоища, во время которых летят в
воздух пух и перья. А скворцы сидят высоко на деревьях да еще подзадоривают: «Эй ты,
черноголовый. Тебе вон того, желтогрудого, во веки веков не осилить». – «Как? Мне? Да я его
сейчас!» – «А ну-ка, ну-ка…» И пойдет свалка. Впрочем, весною все звери и птицы и даже
мальчишки дерутся гораздо больше, чем зимой.

Обосновавшись в гнезде, скворец начинает таскать туда всякий строительный вздор: мох,
вату, перья, пух, тряпочки, солому, сухие травинки. Гнездо он устраивает очень глубоко, для
того чтобы туда не пролезла лапой кошка или не просунула свой длинный хищный клюв
ворона. Дальше им не проникнуть: входное отверстие довольно мало, не больше пяти
сантиметров в поперечнике.

А тут скоро и земля обсохла, душистые березовые почки распустились. Вспахиваются поля,
вскапываются и рыхлятся огороды. Сколько выползает на свет Божий разных червяков,
гусениц, слизней, жучков и личинок! То-то раздолье! Скворец никогда весною не ищет своей
пищи ни в воздухе на лету, как ласточки, ни на дереве, как поползень или дятел. Его корм на
земле и в земле. И знаете, сколько истребляет он в течение лета всяких вредных для сада и
огорода насекомых, если считать на вес? В тысячу раз больше собственного веса! Зато и
проводит он весь свой день в непрерывном движении.

Интересно глядеть, когда он, идя между грядок или вдоль дорожки, охотится за своей
добычей. Походка его очень быстра и чуть-чуть неуклюжа, с перевалочкой с боку на бок.
Внезапно он останавливается, поворачивается в одну сторону, в другую, склоняет голову то
налево, то направо. Быстро клюнет и побежит дальше. И опять, и опять… Черная спинка его
отливает на солнце металлическим зеленым или фиолетовым цветом, грудь в бурых
крапинках. И столько в нем во время этого промысла чего-то делового, суетливого и
забавного, что смотришь на него подолгу и невольно улыбаешься.

Лучше всего наблюдать скворца рано утром, до восхода солнца, а для этого надо и вставать
пораньше. Впрочем, старинная умная поговорка гласит: «Кто рано встал, тот не потерял».
Если вы по утрам, каждый день, будете сидеть тихо, без резких движений где-нибудь в саду
или в огороде, то скворцы скоро привыкнут к вам и будут подходить совсем близко.
Попробуйте бросать птице червяков или крошки хлеба сначала издалека, потом все
уменьшая расстояние. Вы добьетесь того, что через некоторое время скворец будет брать у
вас пищу из рук и садиться вам на плечо. А прилетев на будущий год, он очень скоро
возобновит и заключит с вами прежнюю дружбу. Только не обманывайте его доверия.
Разница между вами обоими только та, что он маленький, а вы – большой. Птица же
создание очень умное, наблюдательное: она чрезвычайно памятлива и признательна за
всякую доброту.

Page 54/111