Page 58 - Белый пудель
P. 58
Потом сторож объяснял гамадрила, который «ходит гулять на люна, а если нет люна, то без
люна, и кушает яйца крокодила». Затем он показывал находящегося в ящике «змея Кейлон с
острова Цейлон». Этот змей не ядовит, только мускулом давит, а самого его видеть нельзя,
потому что «если ящик открывайт, – змей бистро убегайт».
Наконец толпа остановилась перед клеткой льва.
– А вот африканский лев. Называется Цезарь. Стоит двадцать пять тысяч марок. И со своей
львицей, стоящей одиннадцать тысяч марок, – запел сторож.
Затем в его руках очутилась неизвестно откуда появившаяся жестяная кружка, и он,
потряхивая находящимися в ней медяками, протягивая ее публике, сказал:
– Сейчас начнется блестящее представление: укрощение львов и кормление диких зверей.
Пожертвуйте, господа, кто что может, в пользу служащих зверинца.
И в это время свободной рукой он зазвонил в колокольчик, возвещающий начало
представления. Десять евреев-музыкантов грянули веселый марш.
– Карльхен, звонят, – сказала чистенькая старая немка, выходя из-за своей кассы и отворяя
дверь в уборную, где одевался укротитель.
– Сейчас, – ответил Карльхен. – Затворите, мама, дверь. Холодно.
Карл Миллер, брат хозяина зверинца, стоял в крошечной дощатой уборной, перед зеркалом,
уже одетый в розовое трико с малиновым бархатным перехватом ниже живота. Старший
брат, Иоганн, сидел рядом и зоркими глазами следил за туалетом Карла, подавая ему
нужные предметы. Сам Иоганн был сильно хром (ему ручной лев исковеркал правую ногу) и
никогда не выходил в качестве укротителя, а только подавал брату в клетку обручи,
бенгальский огонь и пистолеты.
– Вот румяна, – сказал Иоганн, протягивая брату коробку. – Положи немного.
Карл действительно был бледен. При первых же звуках музыки он почувствовал, как кровь
сбежала с его лица и горячей волной прихлынула к сердцу и как руки его похолодели и
приобрели какую-то особенную цепкость. Но это волнение не было волнением трусости. Уже
два года Карл укрощал львов и каждый день испытывал одно и то же чувство – подъема
нервов.
Музыка, трико, боязливое и почтительное любопытство толпы, бенгальский огонь, наконец,
прилив воли и отваги во время представления в клетке и страшная нравственная сила,
которую он в это время чувствовал во всем своем существе и особенно во взоре,
заставлявшем льва робко пятиться в угол, – все это заранее, еще при одевании, волновало
его.
Положив на щеки слой румян и подведя карандашом нижние и верхние веки, отчего глаза его
стали громадными и заблестели, Карл надел на шею малиновый воротник, украшенный
аграмантом с блестками, и посмотрелся в зеркало. На него глянуло смелое и взволнованное,
очень красивое лицо, с крутым, упрямым подбородком, с большими голубыми глазами,
смотревшими с дерзкой улыбкой.
– Хлыст! – приказал отрывисто Карл, поправляясь перед зеркалом.
Старший брат поспешно подал ему длинный бич, а сам отошел к дверям, чтобы их широко
отворить перед выходом Карла, и заботливо ощупал в кармане револьвер…
Карл швырнул зеркало на комод и сделал руками и ногами несколько быстрых движений,
Page 58/111