Page 71 - Севастопольские рассказы

– Требуют офицера с прислугой на какую-то там мортирную батарею. У меня и так всего 4
человека офицеров и прислуги полной в строй не выходит, – ворчал батарейный командир,–
а тут требуют еще. – Однако, надо кому-нибудь итти, господа, – сказал он, помолчав немного:
– приказано в 7 часов быть на Рогатке… Послать фельдфебеля! Кому же итти, господа,
решайте, – повторил он.

– Да вот они еще нигде не были, – сказал Черновицкий, указывая на Володю.

Батарейный командир ничего не ответил.

– Да, я бы желал, – сказал Володя, чувствуя, как холодный пот выступал у него по спине и
шее.

– Нет, зачем! – перебил капитан. – Разумеется, никто не откажется, но и напрашиваться не
след; а коли Аполлон Сергеич предоставляет это нам, то кинуть жребий, как и тот раз делали.

Все согласились. Краут нарезал бумажки, скатал их и насыпал в фуражку. Капитан шутил и
даже решился при этом случае попросить вина у полковника, для храбрости, как он сказал.
Дяденко сидел мрачный, Володя улыбался чему-то, Черновицкий уверял, что непременно
ему достанется, Краут был совершенно спокоен.

Володе первому дали выбирать. Он взял один билетик, который был подлиннее, но тут же
ему пришло в голову переменить, – взял другой поменьше и потолще и, развернув, прочел на
нем: «итти».

– Мне, – сказал он, вздохнув.

– Ну, и с Богом. Вот вы и обстреляетесь сразу, – сказал батарейный командир, с доброю
улыбкой глядя на смущенное лицо прапорщика: – только поскорей собирайтесь. А чтобы вам
веселей было, Вланг пойдет с вами за орудийного фейерверкера.

21.

Вланг был чрезвычайно доволен своим назначением, живо побежал собираться, и одетый
пришел помогать Володе и всё уговаривал его взять с собой и койку, и шубу, и старые
«Отечественные Записки», и кофейник спиртовой, и другие ненужные вещи. Капитан
посоветовал Володе прочесть сначала по «Руководству»42 о стрельбе из мортир и выписать
тотчас же оттуда таблицу углов возвышения. Володя тотчас же принялся за дело, и к
удивлению и радости своей, заметил, что хотя чувство страха опасности и еще более того,
что он будет трусом, беспокоили его еще немного, но далеко не в той степени, в какой это
было накануне. Отчасти причиной тому было влияние дня и деятельности, отчасти и главное
то, что страх, как и каждое сильное чувство, не может в одной степени продолжаться долго.
Одним словом он

уже успел перебояться. Часов в 7, только что солнце начинало прятаться за Николаевской
казармой, фельдфебель вошел к нему и объявил, что люди готовы и дожидаются.

– Я

Вланге список отдал. Вы у него извольте спросить, ваше благородие! – сказал он.

Человек 20 артиллерийских солдат в тесаках без принадлежности стояли за углом дома.

Page 71/326