Page 228 - Сказки народов мира

пронесет с собой тысячи мудрых книг и сотни ученых сочинений.

Никакому стражнику их не обнаружить, потому что все они хранятся в
голове Гао.
В маленькой комнате, где уже были приготовлены все принадлежности
для письма, экзаменатор объявил сюцаю Гао тему сочинения, ученый
юноша рассмеялся. Но так как вслух смеяться было невежливо, он смеялся
про себя — на такую легкую тему он мог написать сочинение еще десять
лет тому назад. Правда, тогда ему пришлось бы смотреть, как рука выводит
на бумаге иероглифы. А сейчас он может это сделать и с закрытыми
глазами.
Гао и в самом деле закрыл глаза и принялся размышлять.
«Если император выбрал такую тему, — значит, она трудна для других
экзаменующихся. А если она трудна для других экзаменующихся, то он,
Гао, напишет лучше всех. Экзаменатор прочтет его сочинение и удивится
его талантам и познаниям. Он приколет к его халату знак отличия и
поздравит с новым званием. Гао станет господином цзюйжэнем Гао. А это
звучит значительно лучше, чем господин сюцай Гао. Но господин

цзюйжэнь Гао звучит много хуже, чем господин цзиньши Гао. Чтобы
достичь звания цзиньши, надо лишь сдать третий экзамен на третью
ученую степень. Гао без труда сдаст и его. А если так, то почему бы ему не
сдать и главные экзамены в императорской академии? После этого слава о
нем, несомненно, дойдет до ушей императора, и сам император, дивясь его
мудрости, внесет своей кисточкой имя Гао в список лучших ученых
Поднебесной. Тогда Гао получит право носить красный халат с зеленой
оторочкой и гулять в императорских парках. А потом император выдаст за
него замуж свою дочь. Гао и тут нисколько не возгордится — истинному
ученому подобает быть скромным. Пусть за него гордятся жители города, в
котором он родился и который он осчастливит своим возвращением. Он не
станет обставлять слишком пышно это событие. Восемь носильщиков
понесут его паланкин и десять скороходов побегут перед паланкином,

держа разноцветные фонарики. На каждом фонарике будет начертан его
полный титул, чтобы Гао самому не пришлось его повторять. Впрочем,
невежественным горожанам и не выговорить его полного титула. Но Гао не
обидится; достаточно и того, что они станут называть его: „Господин
императорский зять“. Гао украсит свой родной город великолепным
дворцом, а над воротами повесит большой гонг. Народ станет толпиться на
площади перед дворцом, надеясь хоть одним глазком поглядеть на
прославленного земляка. И когда Гао захочется сказать какое-нибудь
изречение или прочесть сложенные им прекрасные стихи, он выйдет к