Page 16 - Дети подземелья

разрисовывали ярким золотом старые, ободранные стены. Я увидел

внутреннюю сторону запертой двери, провалившиеся хоры, старые,
истлевшие колонны, как бы покачнувшиеся под непосильною тяжестью.
Углы были затканы паутиной, и в них ютилась та особенная тьма, которая
залегает все углы таких старых зданий. От окна до пола казалось гораздо
дальше, чем до травы снаружи. Я смотрел точно в глубокую яму и сначала
не мог разглядеть каких-то предметов, еле выделявшихся на полу
странными очертаниями.
Между тем моим товарищам надоело стоять внизу, ожидая от меня
известий, и потому один из них, проделав то же, что и я раньше, повис
рядом со мною, держась за оконную раму.
– Что там такое? – с любопытством указал он на темный предмет,
видневшийся рядом с престолом.
– Поповская шапка.
– Нет, ведро.
– Зачем же тут ведро?
– Может быть, в нем когда-то были угли для кадила.

– Нет, это действительно шапка. Впрочем, можно посмотреть. Давай
привяжем к раме пояс, и ты по нем спустишься.
– Да, как же, так и спущусь… Полезай сам, если хочешь.
– Ну что ж! Думаешь, не полезу?
– И полезай!
Действуя по первому побуждению, я крепко связал два ремня, задел их
за раму и, отдав один конец товарищу, сам повис на другом. Когда моя нога
коснулась пола, я вздрогнул; но взгляд на участливо склонившуюся ко мне
рожицу моего приятеля восстановил мою бодрость. Стук каблука зазвенел
под потолком, отдался в пустоте часовни, в ее темных углах. Несколько
воробьев вспорхнули с насиженных мест на хорах и вылетели в большую
прореху в крыше. Со стены, на окнах которой мы сидели, глянуло на меня
вдруг строгое лицо с бородой, в терновом венце. Это склонялось из-под

самого потолка гигантское распятие. Мне было жутко; глаза моего друга
сверкали захватывающим дух любопытством и участием.
– Ты подойдешь? – спросил он тихо.
– Подойду, – ответил я так же, собираясь с духом. Но в эту минуту
случилось нечто совершенно неожиданное.
Сначала послышался стук и шум обвалившейся на хорах штукатурки.
Что-то завозилось вверху, тряхнуло в воздухе тучею пыли, и большая серая
масса, взмахнув крыльями, поднялась к прорехе в крыше. Часовня на
мгновение как будто потемнела. Огромная старая сова, обеспокоенная