Page 14 - Дети подземелья

больших городов, или в шелест колосьев, или в шепот ветра на высоких

гайдамацких могилах. Не раз мои глаза широко раскрывались, не раз
останавливался я с болезненным испугом перед картинами жизни. Образ за
образом, впечатление за впечатлением ложились на душу яркими пятнами;
я узнал и увидал много такого, чего не видели дети значительно старше
меня.
Когда все углы города стали мне известны до последних грязных
закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе,
часовню. Сначала, как пугливый зверек, я подходил к ней с разных сторон,
все не решаясь взобраться на гору, пользовавшуюся дурной славой. Но, по
мере того как я знакомился с местностью, передо мною выступали только
тихие могилы и разрушенные кресты. Нигде не было видно признаков
какого-либо жилья и человеческого присутствия. Все было как-то
смиренно, тихо, заброшенно, пусто. Только самая часовня глядела,
насупившись, пустыми окнами, точно думала какую-то грустную думу.
Мне захотелось осмотреть ее всю, заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что и
там нет ничего, кроме пыли. Но так как одному было бы и страшно и

неудобно предпринимать подобную экскурсию, то я собрал на улицах
города небольшой отряд из трех сорванцов, привлеченных обещанием
булок и яблоков из нашего сада.