Page 10 - Евпатий Коловрат

Вот и теперь Федор старался не отставать от ловчего и гнал своего коня, далеко уходя от
главной группы охотников. Когда топот коней сзади и голоса становились глуше, даже едва
слышными, Кудаш снимал с плеча турий рог и, сдерживая своего нетерпеливого солового
коня, долго трубил. От натуги у него кровью наливались глаза и малиновые губы синели от
синевы.

Булат пытают огнем

Ранней зарей следующего дня, когда над черными и неподвижными водами озера Великого
еще лежал плотной пеленой туман, разрываемый множеством утиных выводков, вылетавших
на подкормку, охотники снялись со становища и, оставив коней на попечение отроков, пошли
на прибрежные высоты.

Охота длилась весь день.

Только к вечеру один за другим стали притекать к становищу охотники.

Лов был удачным. Охотники сбрасывали с плеч туши убитых ими косуль в одну кучу. Скоро
отроки повесили над костром большой кованый котел, в который положили большие куски
свежего мяса. Густо пахло кровью, и сторожевые псы, пожиравшие за кустами отбросы, то и
дело поднимали яростную грызню.

К ужину собрались все. Недоставало лишь княжича Федора и Кудаша.

Перед тем, как улечься на епанчу[6], Ополоница приказал до утра поддерживать в костре
огонь, чтобы отставшие охотники могли по зареву найти стан.

Но и на утро не пришли молодые охотники.

Зная, что в это утро князь Юрий будет ждать ловчих у переправы на реке Пре, Ополоница с
неохотой оставил это место и повел отряд через леса.

Не увидев среди прибывших с Ополоницой ловчих своего сына, князь вопросительно
посмотрел на воина.

— Горяч княжич в охоте, — ответил тот. — Надо ждать, придет следом.

Пока двигались по течению Пры к Оке, Юрий то и дело останавливал отряд и приказывал
трубить, и тайное беспокойство клало печать на его лицо.

Княжеская охота вступила в Рязань под вечер, а ночью в город прибежал Кудаш. Призванный
в княжеский терем, Кудаш сказал, что княжича не видел, а сам отстал потому, что, упав с
кручи в овраг, вывихнул ногу.

В княжеском тереме поднялась тревога.

— Заблудится и сгинет сын мой, Ополоница! — сдерживая волнение, говорил князь пестуну.

— Должен прийти, — отвечал тот невозмутимо. — У княжича при себе нож, трут и огниво. С
этим припасом хороший ловчий нигде не пропадет.

— Но зверь лихой или недобрый человек…

— Ах, князь! — качал головой пестун. — Ужели за четыре лета я ничему не научил молодого

Page 10/96