Page 12 - Евпатий Коловрат

Так было и на этот раз. Только теперь перед ним был не один Ополоница, а множество
охотников, для которых он был князем и покорить которых он мог только удалью своей и
отвагой.

«Никогда не поворачивай назад если можно идти вперед, княжич — говорил ему пестун и
упорно предостерегал Федора от всякого отступленья. — Сильный найдет свою удачу
впереди. Свернул с пути один раз — никогда не достигнешь цели…»

И, чувствуя, как у него мгновениями тьма гнева застилает взор, Федор пошел вслед за
козлом.

Он гнался за ним весь день. Ночь он прокоротал на развилистой сосне, стоявшей над темным
провалом оврага.

Проснулся Федор с рассветом и тотчас увидел своего мучителя: козел словно поджидал
ловчего — стоял на открытом месте, гордый, будто вылитый из серебра.

Погоня возобновилась тотчас же после того, как Федор наскоро поел вяленой медвежатины с
окаменевшим сухарем и запил еду водой из родничка, живым ключиком бившего из под
горючего камня. К концу дня козел стал все чаще останавливаться и все хватал на ходу то
зеленую ветку, то пучок травы. Федор плелся за ним из последних сил.

Вечером козел был убит. Звонкая стрела попала ему под левую лопатку, и на траву обильной
струей пролилась горячая кровь. Федор освежевал свою добычу по всем ловчим правилам.
Печень и сердце он закатал в сырую глину и положил в груду углей. Утолив голод, Федор
впервые вспомнил об Ополонице, подумал о том, что далеко отбился от своих и теперь,
пожалуй, ему их не найти.

Проспав ночь у потухшего костра, Федор раным-рано тронулся в ту сторону, где в кровавом
пожаре готовилось взойти солнце.

Лес был бесконечен. Усталому княжичу он казался все гуще и все непроходимее. И сколько
не всматривался Федор, Взбираясь на высокие сосны, ни одного дымка не видел он, ни разу
не сверкнула среди лесов полоса желанной реки. И не попалось на пути ни шалаша лесного,
не встретился ни один бортник, хотя меты промысловых людей видел Федор на многих
деревьях, к которым густо летели пчелы.

Ночь он провел у малого огонька, вздремывая на минуту и вновь протирая тяжелые веки. В
ночном лесу было неспокойно: все время слышалось потрескивание сухих ветвей, кто-то
ухал, вскрикивали ночные птицы.

К концу третьих суток скитаний Федора над лесами с грохотом и шумным ливнем пронеслась
гроза.

Мокрый и вовсе одичалый княжич всю ночь просидел на дереве. Судорожно вздрагивая, он
засыпал коротким сном и видел себя в гридне[7] рязанского терема. Перед ним стояли столы,
уставленные яствами, на длинных скамьях сидели воины, бояре и сокольничьи; все они пили
из ковшей и отламывали руками огромные куски от румяного пирога…

Утром Федор вышел на берег незнакомой реки. Он переправился на другую сторону — там
видны были дальние селения — по способу, который перенял от Ополоницы: столкнул в воду
ствол поваленного дерева и лег на него животом, оберегая от воды завернутое в узел платье.
Направляя руками ход дерева, Федор достиг берега, сошел на песок, но не устоял на ногах,
свалился, впав в тяжелое забытье…

Подобрали Федора ловцы, тянувшие неподалеку невода. По одежде они признали в нем

Page 12/96