Page 33 - Евпатий Коловрат
P. 33
Евпатий припал щекой к рукаву отца и проговорил срывающимся шепотом:
— Прости мне, батюшка, все мои вины и обиды…
Вслед за сотником приблизилась к Евпатию мать. Евпатий обнял старуху, в слезах
прильнувшую к его груди. И тотчас же по дубовому настилу городового проезда застучали
копыта многих коней и из-за угла выехал княжич Ингварь.
Сотник оторвал от сына старую Дарьицу и молодуху-жену, заслонил их плечами и вскинул
вперед правую руку:
— Добрый путь, княжич! Пусть лежит на твоей дороге счастье-удача!
Евпатий занял свое место рядом с княжичем, в последний раз оглянулся на отчий дом и
выехал за кованые городские ворота.
На посаде и в слободах начинался трудовой день.
Зеленым прогоном, отдуваясь, прошли угрюмые коровы, понукаемые плеткой пастуха и его
голосистым рожком. Из прокуренных древесным дымом кузниц уже пробивался дробный
перестук молотков. Ныне ковали работали от зари до зари, выполняя княжеский заказ:
отваривали мечи, ковали секиры и дротики, слаживали латы и тянули стальную кольчужную
нить. По локоть измазанные рыжей глиной гончары работали у кругов, подвязав лычком
спадающие на глаза волосы. Выведенные ими горшки, крынки и мисы подхватывались их
подручными обжигальщиками и устанавливались в печах, дышавших синеватым жаром. Чуть
дальше путников обдало домовитым и хмельным духом квасоварни. Там хлебница-стряпуха
выносила на крыльцо студить огромные, как мельничные жернова, горячие хлебы. Со
стороны прудика, замлевшего в тени лозин глубокого тумана, слышался ранний перестук
вальков портомоек…
И на каждом шагу — около домов, на задворках и широких прогонах — виднелись в кучку и в
одиночку воины. Одни из них проводили коней, другие точили на точильных камнях
зазубренные мечи, рассыпая пучки разноцветных искр, там несколько воинов замеряли по
торбам овес, а тут, сойдясь в тесный круг, пили из липового жбана хмельную брагу и уже
затягивали песни…
Город был наводнен ратными людьми, оттого он и казался шумным в этот ранний час.
Пологим съездом дорога спускалась к реке. С каждым шагом коней город, казалось, встал все
выше и выше. Вот первый луч солнца скользнул и зажег крест храма, потом красноватым
бликом лег на овершие и скат городской башни, разом вспыхнул во многих слюдяных окнах
княжеского терема…
И вдруг с высоты полился густой и тягучий звон чугунного била, созывавшего люд к ранней
утрене. Звон проплыл по широкой глади реки, перекатился в березовые рощи и певучим
отзвуком исчез в небесной лазури. Словно вызванные звоном, на битой лесной дороге, что
вела на Коломну и на Москву, появились многие всадники. То подходили к Рязани войска
Коломенского князя.
Над передней группой воинов развернулся и вспыхнул на солнце малиновый стяг.
Кони потянулись к воде.
Шишаки[14] и латы воинов отразили золотой свет солнца.
Page 33/96
