Page 69 - Евпатий Коловрат

Ратник был из Пронского полка князя Всеволода. Молодой с лица и статный, ратник был
закутан в грязные тряпицы и с трудом передвигал свое могучее тело. У него была посечена
татарской саблей голова и плечо пробито каленой стрелой. Но не эти раны валили его с ног:
ударил его татарин коротким копьем прямо в грудь. И хоть упал тот татарин разрубленный на
двое, но и сам ратник не устоял на ногах, грохнулся на землю и прикрыл своим телом
поверженного врага. Его подобрали и увели с поля два воина-муромчанина. Сражаясь, они
упали, обессиленные, на того ратника, а когда затихла сеча и в татарских шатрах разложили
очаги, запах жаренной конины вывел воинов из беспамятства, он поднялись и увели с собою
в лес ослабевшего прончанина. Под Дубком два муромских воина отошли в родную сторону,
а ратник пристал к обозу беглецов.

При неверном свете лучины Евпатий со своими спутниками долго ужинал. Рядом с ним сидел
Замятня, а по другую сторону — Нечай. Два черниговских сотника расположились на скамье.

Из большого горшка валил седой пар. В горшке варилась соленая рыба. Уха была густа, и в
ней плавали крупные луковицы.

Когда уха была съедена и от жирных лещей осталась против каждого едока кучка тонких
костей, на стол подали сыченный медом пирог, и перед каждым стряпуха поставила
долбленый корец с пенной брагой.

Ратник, лежавший на припечке под теплым кафтаном, закончил свой рассказ и слабеющим
голосом сказал:

— Понапрасну спешишь ты, воевода. И воинов своих зря маешь, и коней оставишь без ног.
Не спасти теперь ни Рязани, ни всей Руси…

Евпатий приказал очистить на скамье место, и Нечай с Замятней помогли ратнику перейти с
припечка к столу.

Евпатий придвинул к ратнику корец с брагой и краюху сыченого пирога:

— Освежи уста, добрый молодец, и поешь. Оплошал ты, гляжу я…

Ратник осушил корец, покрутил укутанной в тряпицы головой и склонился на скрещенные
руки:

— Не идет мне еда на ум, воевода…

Евпатий помолчал, глядя на могучие плечи ратника, обтянутые пестрядинной рубахой. По
виду ратник был ему однолеток, но трудные раны сделали лицо его темным и потушили свет
очей.

— А на Ранове что приключилось, не слыхал ли? Рязанцы мы исконные, и по всяк день
терзает нас печаль о родном городе. Стоит ли он?

Ратник поднял голову, отхлебнул из свежего корца добрый глоток:

— Стоит ли Рязань, мне не ведомо, а что побито войско рязанское, видел я воочию.

Нечай плотно придвинулся грудью к столу и не спускал с темного лица ратника своих горячих
глаз. Замятня запустил пятерню в непролазную бороду да так и не ослабил пальцев. В глазах
его, больших и круглых, отражались желтые языки лучинного огня.

Ратник опять склонился на скрещенные руки:

— Погибли и наш князь Всеволод, и муромский Давид, и коломенский Глеб. Всех порубили

Page 69/96