Page 71 - Евпатий Коловрат

На второй день к вечеру отряд рязанцев достиг Рановы.

Будучи мальчиком, видел Евпатий разорение земли княжеской усобицей; возмужав, сам
ходил воевать мещеру, мордву и мерю, видел пожары в лесных стойбищах, черные
пепелища на месте сел. Но того, что нашел на берегах Рановы, не видел он от роду.

Подобно прожорливой саранче прошла орда по селам и деревням. Ни одного дыма не
поднималось к небу, и сколь ни принюхивались всадники, ниоткуда не доносило до них
запаха жилья. На месте селений, домовитых и крепких строением своих кондовых домов,
которые совсем недавно проезжали они, лежали безлюдные пустыри.

Пепел пожарищ замело снегами, но из-под снежного покрова то там, то здесь из обвалов
высовывались замерзшие, с обломанными пальцами руки, ноги; в одном месте из кучи снега
высовывалась мертвая голова, и застекленевшие глаза, как бы вопрошая, смотрели на
путников, в другом на ветвях обгорелой березы висел человек, повешенный за ноги. По
пустырям бродили ожиревшие от человечины страшные псы; они вскидывали на
проезжающих пустые, мертвые глаза и валко отбегали в сторону.

Замятня понукал коня и наезжал на Коловрата, искоса взглядывая ему в лицо.

Евпатий сидел на коне прямо, словно одервеневший, и смотрел вперед через уши коня. На
брови и на бороду ему пал густой иней.

Серые глаза Евпатия потемнели от тяжелого раздумья.

Сердцем чуял Замятня, что потрясен его воевода разорением русских сел. Старый воин знал
Евпатия с малых лет и всегда любил его за чистое сердце и за верность слова. Никогда не
проходил Евпатий мимо чужих страданий и всегда помогал людям в беде.

— Не кручинься, свет-Евпатий! — говорил Замятня и трогал плеткой локоть Евпатия. — На
пустом месте воевали нехристи, а под стенами Рязани остановятся. Устоит наш город,
поверь мне!

Евпатий благодарно взглядывал на сурового воина.

Замятня еще более горячился:

— Не дадим мы поганым над Русью тешиться. Перебьем их всех до единого!

— О том думаю и я, друг мой Замятинка, — отвечал ему Евпатий и вновь понукал
притомившегося коня.

К месту побоища рязанцев с татарами они подъехали под вечер.

На скованную морозом землю пала тишина. Алый отсвет заката скользил по синим гребням
снегов. Кубовые облака стояли на позеленевшей синеве высокого неба и не таяли. Под
копытами коней снег от мороза позванивал. Приречные ивы клонились долу и потрескивали,
роняя обитые морозом сучья.

Над речной впадиной низко летало черное воронье. Вороний клекот был зловещ и гулок. На
снегах мелькали неуловимые тени: то пробегали пожиравшие падаль волки.

Евпатий остановил коня на речной круче, под одиноким дубком, и снял с головы тяжелый
шлем. Глядя на него, обнажили головы и остальные всадники.

Далеко, насколько хватал глаз, видны были следы великого побоища: кучи тел, чуть
припорошенные снегом, кони, задравшие ноги, поваленные арбы и изодранные полотнища

Page 71/96