Page 186 - Преступление и наказание
P. 186

его обличить окончательно, хоть и арестуют? И, стало быть, Порфирий только теперь, только
               сейчас узнал о квартире, а до сих пор и не знал.
                     — Это  вы  сказали  сегодня  Порфирию…  о  том,  что  я  приходил? —  вскричал  он,
               пораженный внезапною идеей.
                     — Какому Порфирию?
                     — Приставу следственных дел.
                     — Я сказал. Дворники не пошли тогда, я и пошел.
                     — Сегодня?
                     — Перед вами за минуточку был. И всё слышал, всё, как он вас истязал.
                     — Где? Что? Когда?
                     — Да тут же, у него за перегородкой, всё время просидел.
                     — Как? Так это вы-то были сюрприз? Да как же это могло случиться? Помилуйте!
                     — Видемши я, — начал мещанин, — что дворники с моих слов идти не хотят, потому,
               говорят, уже поздно, а пожалуй, еще осерчает, что тем часом не пришли, стало мне обидно, и
               сна решился, и стал узнавать. А разузнамши вчера, сегодня пошел. Впервой пришел — его
               не было. Часом помедля пришел — не приняли, в третий пришел — допустили. Стал я ему
               докладывать всё, как было, и стал он по комнате сигать и себя в грудь кулаком бил: «Что вы,
               говорит,  со  мной,  разбойники,  делаете?  Знал  бы  я  этакое  дело,  я  б  его  с  конвоем
               потребовал!» Потом выбежал, какого-то позвал и стал с ним в углу говорить, а потом опять
               ко мне — и стал спрашивать и ругать. И много попрекал; а донес я ему обо всем и говорил,
               что с моих вчерашних слов ничего вы не посмели мне отвечать и что вы меня не признали. И
               стал он тут опять бегать, и всё бил себя в грудь, и серчал, и бегал, а как об вас доложили, —
               ну, говорит, полезай за перегородку, сиди пока, не шевелись, что бы ты ни услышал, и стул
               мне туда сам принес и меня запер; может, говорит, я тебя и спрошу. А как привели Николая,
               тут он меня, после вас, и вывел: я тебя еще, говорит, потребую и еще спрашивать буду…
                     — А Николая при тебе спрашивал?
                     — Как вас вывел, и меня тотчас вывел, а Николая допрашивать начал.
                     Мещанин остановился и вдруг опять положил поклон, коснувшись перстом пола.
                     — За оговор и за злобу мою простите.
                     — Бог  простит, —  ответил  Раскольников,  и  как  только  произнес  это,  мещанин
               поклонился ему, но уже не земно, а в пояс, медленно повернулся и вышел из комнаты. «Всё о
               двух концах, теперь всё о двух концах», — твердил Раскольников и более чем когда-нибудь
               бодро вышел из комнаты.
                     «Теперь мы еще поборемся», — с злобною усмешкой проговорил он, сходя с лестницы.
               Злоба  же  относилась  к  нему  самому:  он  с  презрением  и  стыдом  вспоминал  о  своем
               «малодушии».

                                                     ЧАСТЬ ПЯТАЯ


                                                               I
                     Утро,  последовавшее  за  роковым  для  Петра  Петровича  объяснением  с  Дунечкой  и  с
               Пульхерией Александровной, принесло свое отрезвляющее действие и на Петра Петровича.
               Он,  к  величайшей  своей  неприятности,  принужден  был  мало-помалу  принять  за  факт,
               совершившийся  и  невозвратимый,  то,  что  вчера  еще  казалось  ему  происшествием  почти
               фантастическим и хотя и сбывшимся, но все-таки как будто еще невозможным. Черный змей
               ужаленного самолюбия всю ночь сосал его сердце. Встав с постели, Петр Петрович тотчас
               же посмотрелся в зеркало. Он опасался, не разлилась ли в нем за ночь желчь? Однако с этой
               стороны  всё  было  покамест  благополучно,  и,  посмотрев  на  свой  благородный,  белый  и
               немного ожиревший в последнее время облик, Петр Петрович даже на мгновение утешился,
               в полнейшем убеждении сыскать себе невесту где-нибудь в другом месте, да, пожалуй, еще и
               почище; но тотчас же опомнился и энергически плюнул в сторону, чем вызвал молчаливую,
   181   182   183   184   185   186   187   188   189   190   191