Page 59 - Дикая собака Динго,или Повесть о первой любви

Увидела, что плохо стала заниматься, и бросила. Решила – довольно!
– Но как же ты это сделала? – с любопытством спросила Таня.
– Очень просто! Перестала смотреть на него. Не смотрю, не смотрю – и забуду.
Таня разогнула спину, но не перестала смотреть на стекло и на воду, потом без улыбки
остановила внимательный взгляд на подруге. Всей душой позавидовала она ее круглым
щекам, ее трезвой голове, полной столь удивительных мыслей, и вздохнула. И губы ее,
сложенные для вздоха, издали тихий свист.
– Не свисти, – сказала Женя, – это приносит несчастье в дом.
И Таня сдержала дыхание в этом доме, где зимой расцветали царские кудри и среди
тонких водорослей жили золотые рыбы.
Обе они помолчали.
– Да, это правда, – сказала Таня, – бывают разные виды любви, – и внезапно ушла, не
промолвив больше ни слова.
А старый медник все продолжал кричать на перекрестке, звенеть железом, и за окном
стояла весна.
В рощице за домом Тани тоже стояла весна, та же самая. Она подняла траву у подножия
каменных березок, свежим мхом согрела корни синих пихт. И пихты покачивали своими
густыми, тяжелыми ветвями, сами на себя навевая теплый ветер.
Таня окликнула Фильку. Он ответил ей с дерева, болтая босыми ногами. Своим острым,
как шило, ножом чинил он карандаш, а на коленях лежали тетради и книги – тяжелый для
мальчика груз, под которым гнулась не только его голова, но и качались как будто вершины
деревьев, весь лес ходил вокруг ходуном.

Он учился усердно.
И Таня с того страшного дня на реке не покидала его. Они занимались вместе, и ее резвая
память приходила им на помощь обоим.
Таня схватилась за толстый сук, подпрыгнула и тоже взобралась на дерево.
Это была даурская береза, почти без листьев, выросшая криво над землей. Так удобно
было сидеть на ней рядом!
– Завтра последнее испытание, – сказал с укоризной Филька, – а ты уходишь на целый
час. Сама все знаешь, а другой человек пусть пропадает. И он пропадет. Я даю тебе слово. И,
может быть, чтобы он не пропал, ему нужно учиться, – с горечью заметил Филька, – а тебя,
когда надо, нет.
– Филька, – сказала ему Таня, – ты бы мог и один выучить эту теорему за час, пока я
ходила к Жене.
– А что ты скажешь, – с грустью возразил Филька, – если я ее учу, учу, а она катится от
меня, как на колесах?
– Тогда начнем скорей.
Таня, протянув руку, взяла у Фильки свою тетрадь.
– Если две окружности имеют общую точку… – сказала она, глядя на кипевшую от ветра
листву.
Но Филька все продолжал чинить карандаш, и охотничий нож его сверкал на солнце,
точно крыло лесного голубя.
– Нет, подожди, – сказал он, – ты скажи мне сначала всю правду. В самом ли деле
пойдешь ты сегодня на рассвете с Колей на мыс?
– Я сказала тебе правду.
– И для этого надела ты свое нарядное платье и не жалеешь его нисколько?
– Да.
– А если Коля испугается и не придет на мыс?
– Он придет, – сказала Таня, не отрывая глаз от листвы.