Page 53 - Голова профессора Доуэля

— Да, я дала вам обещание молчать, — сказала она наконец тихо. — Но вы обманули
меня. Вы многое скрыли от меня. Если бы вы сразу сказали всю правду, я не дала бы вам
такого обещания.
— Значит, вы считаете себя свободной от этого обещания?
— Да.
— Благодарю за откровенность. С вами хорошо иметь дело уже потому, что вы по
крайней мере не лукавите. Вы имеете гражданское мужество говорить правду.
Керн говорил это не только для того, чтобы польстить Лоран. Несмотря на то что
честность Керн считал глупостью, в эту минуту он действительно уважал её за
мужественность характера и моральную стойкость. «Чёрт возьми, будет досадно, если
придётся убрать с дороги эту девочку. Но что же поделать с нею?»
— Итак, мадемуазель Лоран, при первой же возможности вы пойдёте и донесёте на
меня? Вам должно быть известно, какие это будет иметь для меня последствия. Меня казнят.
Больше того, моё имя будет опозорено.
— Об этом вам нужно было подумать раньше, — ответила Лоран.
— Послушайте, мадемуазель, — продолжал Керн, как бы не расслышав её слов. —
Отрешитесь вы от своей узкой моральной точки зрения. Поймите, если бы не я, профессор
Доуэль давно сгнил бы в земле или сгорел в крематории. Стала бы его работа. То, что сейчас
делает голова, ведь это, в сущности, посмертное творчество. И это создал я. Согласитесь, что
при таком положении я имею некоторые права на «продукцию» головы Доуэля. Больше того,
без меня Доуэль — его голова — не смог бы осуществить свои открытия. Вы знаете, что мозг
не поддаётся оперированию и сращиванию. И тем не менее операция «сращения» головы
Брике с телом удалась прекрасно. Спинной мозг, проходящий через шейные позвонки,
сросся. Над разрешением этой задачи работали голова Доуэля и руки Керна. А эти руки, —
Керн протянул руки, глядя на них, — тоже чего-нибудь стоят. Они спасли не одну сотню
человеческих жизней и спасут ещё много сотен, если только вы не занесёте над моей головой
меч возмездия. Но и это ещё не всё. Последние наши работы должны произвести переворот
не только в медицине, но и в жизни всего человечества. Отныне медицина может
восстановить угасшую жизнь человека. Сколько великих людей можно будет воскресить
после их смерти, продлить им жизнь на благо человечества! Я удлиню жизнь гения, верну
детям отца, жене — мужа. Впоследствии такие операции будет совершать рядовой хирург.
Сумма человеческого горя уменьшится…
— За счёт других несчастных.
— Пусть так, но там, где плакали двое, будет плакать один. Там, где было два мертвеца,
будет один. Разве это не великие перспективы? И что в сравнении с этим представляют мои
личные дела, пусть даже преступления? Какое дело больному до того, что на душе хирурга,
спасающего его жизнь, лежит преступление? Вы убьёте не только меня, вы убьёте тысячи
жизней, которые в будущем я мог бы спасти. Подумали ли вы об этом? Вы совершите
преступление в тысячу раз большее, чем совершил я, если только я совершил его. Подумайте
же ещё раз и скажите мне ваш ответ. Теперь идите. Я не буду торопить вас.
— Я уже дала вам ответ. — И Лоран вышла из кабинета.
Она пришла в комнату головы профессора Доуэля и передала ему содержание
разговора с Керном. Голова Доуэля задумалась.
— Не лучше ли было скрыть ваши намерения или по крайней мере дать
неопределённый ответ? — наконец прошептала голова.
— Я не умею лгать, — ответила Лоран.
— Это делает вам честь, но… ведь вы обрекли себя. Вы можете погибнуть, и ваша
жертва не принесёт никому пользы.
— Я… иначе я не могу, — сказала Лоран и, грустно кивнув голове, удалилась…
— Жребий брошен, — повторяла она одну и ту же фразу, сидя у окна своей комнаты.
«Бедная мама, — неожиданно мелькнуло у неё в голове. — Но она поступила бы так
же», — сама себе ответила Лоран. Ей хотелось написать матери письмо и в нём изложить