Page 109 - Ленька Пантелеев

- Хорошо, - сказала Александра Сергеевна. - Ты после расскажешь. Давай пошли в
приемный покой. Сейчас должен прийти доктор Опочинский. Его очень трудно поймать...
- А зачем его ловить? - сказал Ленька. - Я его уже видел.
- Как видел?
- А так вот. Как тебя сейчас.
- А он тебя видел?
- Видел. И в горло мне смотрел. И сказал, что я здоров как бык. И сказал, чтобы мы сию
же минуту проваливали отсюда.
Александра Сергеевна все-таки дождалась доктора. И он повторил ей то, что уже
говорил Леньке: что мальчик совершенно здоров и что в его многолетней практике детского
врача не было еще такого случая, чтобы у ребенка, на ногах перенесшего дифтерит, не
осталось бы никаких следов этой болезни. Он объяснил это каким-то "нервным шоком". И
сказал, что когда он будет немножко посвободнее, он попробует даже написать об этом
заметку в ученый медицинский журнал.
...На обратном пути у Леньки произошла еще одна неожиданная встреча со старым
знакомым.
Ехали они с матерью на том же пароходе "Коммуна".
Пароход был свыше меры забит пассажирами. Люди сидели и стояли где только можно
было: и на палубах, и в каютах, и в узеньких коридорах...
Пользуясь слабохарактерностью матери и тем, что на этот раз рядом с ним не было
Нонны Иеронимовны, Ленька свободно разгуливал по пароходу, выходил на палубу, толкался
в буфете, заглядывал в машинное отделение...
"Коммуна" подходила к пристани. У выхода столпились пассажиры. Ленька подошел
посмотреть, как будут бросать чалку, и вдруг увидел в толпе молодого Пояркова.
Подпоручика было трудно узнать. Похудевшие, ввалившиеся щеки его заросли густой
рыжеватой щетиной. Левая щека около носа была заклеена крест-накрест белым аптечным
пластырем. Одет он был в старенький, с чужого плеча брезентовый плащ с накинутым на
голову капюшоном. Этот капюшон, пластырь и небритые щеки делали его похожим на
какого-то старинного разбойника или беглого каторжника.
"Он или не он?" - думал Ленька, медленно приближаясь к Пояркову и не спуская с него
глаз. Тот почувствовал на себе взгляд мальчика и повернул голову. Глаза их встретились.
Ленька увидел, как под парусиновым капюшоном дрогнули и сдвинулись к переносице брови.
Поярков что-то припоминал.
- Что ты на меня уставился, мальчик? - сказал он, пробуя улыбнуться.
- Здравствуйте!
- Здорово!
- Не узнали?
- Нет.
- Забыли, как вы меня тащили по лестнице?
- По какой лестнице? Что с тобой, дорогой? Ты чего-то путаешь.
Ленька оглянулся и тихо, чтобы его не услышали другие, сказал:
- Ведь ваша фамилия Поярков?
Он понял, что не ошибся, когда увидел, как исказилось от ужаса это бледное, заросшее
щетиной лицо. Ему даже самому стало страшно. По плечам его пробежал холодный озноб.
Что-то вроде жалости шевельнулось в его маленьком сердце. Человек был похож на
загнанного зверя. Он был один в толпе чужих, враждебных ему людей. Неверный шаг,
неосторожное слово грозили ему смертью. Он был в Ленькиной власти, и мутные голубые
глаза его молили о пощаде. Но весь этот немой разговор тянулся не больше одной секунды.
Подпоручик быстро справился с собой, усмехнулся и, стараясь говорить как можно
спокойнее, сказал:
- Нет, братец, ты ошибся. Это какое-то недоразумение. Такой фамилии и никогда даже
не слыхал.