Page 114 - Ленька Пантелеев

громче, в полный голос. И не замечает, как просыпается тетка и, приподнявшись над
подушкой, сердито окликает его:
- Леша! Ты что там опять бормочешь?!
Оборвав себя на полуслове, Ленька прикусывает язык и стыдливо молчит.
- Спать людям не дает! - вздыхает тетка.
Почему-то слова эти страшно обижают мальчика.
- Это вы мне спать не даете, - говорит он хриплым голосом, с ненавистью глядя туда, где
белеет в темноте теткина ночная кофта. - Храпите, как сапожник!
- Что-о?! - говорит тетка, и опять белая кофта вздымается над подушкой. - Негодяй, как
ты смеешь!.. Боже мой, до чего его распустила мать!
- Не ваше дело, - говорит Ленька.
Тетка взвизгивает.
- Сию же минуту стань в угол! - кричит она.
- Ха-ха! - отзывается Ленька.
- Что? Что? Батюшки мои, что случилось? - раздается на печке испуганный нянькин
голос.
От шума и криков просыпается и, не понимая в чем дело, начинает громко плакать Ляля.
Несколько минут в комнате стоит гвалт, как в разбуженном среди ночи курятнике.
Потом все успокаивается, и Ленька, утомленный и освобожденный от избытка энергии,
засыпает.
...Но теми немногими часами и даже минутами, которые дарило ему скупое осеннее
солнце, он пользовался в полную меру. С утра до потемок, до той поры, когда уже больно
становилось глазам, он просиживал на своем обычном, давно уже отвоеванном у всех месте - у
крайнего окошка - и читал. Двоюродная сестра его Ира - гимназистка пятого класса - ходила в
село Красное, помогала тамошней учительнице разбирать школьную библиотеку. За это ей
позволяли брать на дом книги. Читал эти книги вслед за сестрой и Ленька, хотя из того, что
приносила Ира, мало что нравилось ему. Книги были неинтересные, вялые, многословные -
Писемский, Златовратский, Шеллер-Михайлов... Но тут же, среди этих потрепанных книжек,
приложений к "Ниве", Ленька открыл для себя Чехова, писателя, которого он знал до этого
лишь как юмориста и автора "Каштанки" и "Ваньки Жукова".
Однажды в сумерках, когда за окном шел проливной дождь, мальчик сидел, облокотясь
на подоконник, и читал чеховские рассказы. Он только что прочел первые строки "Учителя
словесности", рассказа, который начинается с того, что из конюшни выводят лошадей и они
стучат копытами, как вдруг на улице застучали настоящие копыта, затарахтели колеса, и
совпадение это так испугало Леньку, что он вскочил и отбросил книгу.
- Что? Кто это? - воскликнул он.
- Ой, светы мои!.. Не мамочка ли это наша едет? - засуетилась нянька.
Все кинулись к окнам, прильнули к забрызганным дождем потным стеклам. Но тележка
проехала мимо, и скоро шум ее смолк на другом конце деревни.
Поздно вечером, как это часто бывает в сентябре, дождь перестал, небо прояснилось,
даже показалось ненадолго красное предзакатное солнце.
Ребята в один голос стали проситься гулять; их выпустили, и вместе со всеми вышел во
двор и Ленька. Некоторое время он помогал Васе строить запруду на бурливом, пенящемся
потоке, потом, как всегда, разгорячился, поссорился, дал Васе тумака, получил два или три
тумака сдачи, сразу охладел к игре и, накинув на плечи синюю курточку, вышел на улицу.
После дождя и после душной, пропахшей всеми возможными и невозможными,
деревенскими и городскими запахами избы на улице дышалось легко и свободно. Негрозно,
играючи шумели то здесь, то там дождевые ручьи. Остро, по-осеннему пахло яблоками,
мякиной, березовым прелым листом.
Ленька дошел до конца деревни, постоял, посмотрел, как догорает закат за вершинами
Принцева леса, озяб и повернул обратно. И уже на обратном пути, подходя к кривцовскому
дому, он вдруг заметил, что из трубы этого дома идет дым, летят в небо веселые красные