Page 29 - Ленька Пантелеев

которого, как на фуражке матроса, ленточкой вытянулись четкие металлические буквы:
ГВАРДЕЙСКIЙ ФЛОТСКIЙ ЭКIПАЖЪ
У Леньки холодеет сердце. Перед казармой стоит группа матросов. У полосатой будки
прохаживается часовой, на плече он держит длинное ружье с плоским японским штыком. И
вот Ленька видит, как Стеша подходит к матросам, что-то говорит им. Те смеются. Потом она
направляется к часовому, показывает ему какую-то бумажку, еще раз воровато оглядывается и
проходит во двор казармы.
Зубы у Леньки начинают стучать.
Вот оно что! Значит, он не ошибся. Шпионка! Настоящая шпионка! Ходит по военным
казармам и собирает сведения.
А они-то! Матросы эти!.. Простофили этакие... Не знают, кого пропустили в казарму...
Еще смеются, дурни!
Ленька хочет бежать и не может: ноги не держат его.
За углом показалась пролетка извозчика.
- Извозчик! - слабым голосом крикнул Ленька.
- Тпру!.. Пожалуйте, ваше благородие. Куда прикажете? Домчу в один миг.
Ленька назвал адрес, взобрался на облезлое сиденье, извозчик зачмокал, задергал
вожжами, и пролетка, дребезжа, покатилась по булыжникам набережной...
Через двадцать минут Ленька был дома.
Скинув шинель, он прошел в "темненькую". Комната эта называлась так недаром.
Слабый дневной свет едва проникал в нее сквозь одно-единственное окошко, находившееся на
потолке.
Руки у Леньки дрожали, когда он выдвигал из-под Стешиной кровати красный, обитый
жестяными полосками сундучок.
Он знал, что нехорошо лазать в чужие вещи. Он знал, что это - грех. Но что же делать?
На петельках сундука висел замочек. Ключа не было. Ленька пошарил под Стешиной
подушкой. Ключа и там не оказалось.
Тогда он сбегал на кухню, принес тонкий колбасный нож и попробовал этим ножом
открыть замок.
Замок не открывался.
Ленька уже сердился. Волосы на лбу у него взмокли.
Уже не думая о том, что он делает, он сунул черенок ножа в замочную дужку и с силой
повернул его. Что-то хрустнуло, и маленький медный замочек упал к его ногам.
С трепетом он поднял крышку сундука. Первое, что он увидел, была книжка. На
бледно-розовой обложке ее крупными буквами было напечатано: Карлъ Марксъ и Фридрихъ
Энгельсъ. "Коммунистическiй Манифестъ". Под книжкой лежал уже знакомый ему плакат,
под плакатом пожелтевшая фотография усатого человека, еще какие-то фотографии,
деревенский кремовый платок с бахромой, отрез материи, коробки, банки, пустые пузырьки
из-под маминых духов.
Пересиливая стыд, страх и брезгливость, Ленька рылся в этом жалком девичьем
приданом, как вдруг услышал за дверью шаги матери.
Он едва успел захлопнуть крышку сундука и кое-как запихал его под кровать, когда
Александра Сергеевна вошла в "темненькую".
- Кто это? Это ты, Леша?! Ты что тут делаешь?
- Ничего, - ответил Ленька, засовывая руки в карманы и пробуя улыбнуться. - Зашел,
думал, что тут Стеша.
- Как думал? Ты же знаешь, что она ушла со двора. И что тебе, скажи, пожалуйста, далась
эта Стеша.
"Сказать или не сказать?" - подумал Ленька.
- Иди сию же минуту в детскую, - строго сказала мать. - Тебе здесь не место.
Выходя из "темненькой", Ленька спросил у матери:
- Мама, скажи, пожалуйста... Кто такой Карл Маркс?