Page 80 - Мой генерал

небо побледнело. Высокие языки пламени взметнулись над деревней.
От пламени стало жарко, мы отошли подальше.
– Как в отступлении, – грустно сказал дедушка.
– Но это же наступление! – воскликнул отец.
– Зачем они жгут? – удивился я.
– Положено по инструкции, – ответила мама. – Что не нужно и засоряет местность,
надо сжечь. Из санитарных соображений.
Мы уезжали молча.
Уже домой мы вернулись, а мне долго еще мерещилась фигурка старухи с белым
узелком в руке. Я глядел ей вслед, и сердце мое сжималось от жалости…

Взрыв

Потом дедушку пригласил начальник стройки.
– Проект понравился, – сказал отец, – хотят, чтобы ты командовал взрывом.
Вот здорово! Не зря дедушка на складе считал часами. Высчитал: одним взрывом –
целая площадь для монтажа турбин.
К взрыву готовились долго. Не один день. По утрам дед уезжал с отцом на стройку.
Возвращался поздно, пропыленный, прожаренный солнцем, просоленный потом.
Наконец сказал мне:
– Завтра в полдень!
Я спросил:
– Кешку можно позвать?
– Нужно! – воскликнул дедушка и добавил с гордостью: – Это самый большой взрыв в
моей жизни.
Я позвал Кешку, а пришел весь отряд. Да что там! Если бы я и не звал, все равно все бы
явились: весь поселок окружил площадку. Вон Анна Робертовна, одна, без младенцев,
сегодня выходной. Иннокентий Евлампиевич приветливо нам сигналил…
Дед ходил по диабазовым скалам торжественный, в белой рубашке с галстуком,
аккуратно причесанный, за ним шагала толпа взрывников и начальник стройки. Наш класс
сбился возле меня – я всем показывал, как нужно вести себя при взрыве: уши зажать, а рот
открыть. Дедушка рассказывал мне – чтобы не оглохнуть от канонады, артиллеристы
открывают рот. Газовый Баллон сопел возле плеча, мне стало смешно – я вспомнил, как
выиграл у него «американку», как он выбирал меня председателем. «Неужели все это было, –
подумал я, – было и прошло?..»
И тут произошло замечательное событие. Не взрыв, нет! Сначала я увидел радостное
лицо старшей вожатой Гали. Она пробиралась сквозь толпу к нам и махала рукой. За ней
двигался какой-то парень в солдатской форме. Он тоже махал рукой и тоже улыбался. И это
был Борис Егоров!
– Смотрите, кто приехал! – закричал я.
Началась суматоха, ребята кинулись к Борису, хотели его качать, стали поднимать, но
вожатый наш оказался тяжелый, его уронили, пошла свалка, куча мала. Взрослые на нас
зашикали, будто сейчас цирковое представление начнется. Борис поднялся, покраснев.
– Вы что! – сказал он. – Это не меня качать надо, а генерала Рыбакова. Смотрите!
Все повернулись к площадке. Дедушка надевал каску. Потом он махнул красным
флажком, и дежурные, оцеплявшие площадь, засвистели в специальные свистки.
Дедушка поднял вверх ракетницу, и небо прорезала красная звездочка.
Я вздрогнул.
Пронзительно, жутко завыла сирена. Так, наверное, сирены выли на войне. Во время
воздушных налетов. Я представил, что сейчас на нас самолеты станут бомбы кидать, и мне
спрятаться захотелось…
И вдруг все смолкло.