Page 24 - Ночевала тучка золотая

значило, что ехали они — одни на север, другие — на юг.
Мы были связаны одной судьбой.
Но когда было решено, что все в поезд переходят и он отправляется, Сашке и еще
двоим сказали, что им нельзя ехать, слабы, и вообще, их надо госпитализировать.
Колька лежал под вагоном и, приложив ухо к полу, слушал.
Не все он понял, но главное-то сообразил: кранты Сашке.
Сперва таблетками травили, бурдой разной, а потом вывели; нельзя! В поезд его нельзя,
с Колькой нельзя! Так и совсем уморят.
Колька сидел под вагоном, шептал Сашке последние новости, настропалял против
белой врачихи, которая не пускает…
А Сашке на Кавказ ехать надо. Ему в этой деревне, которая зовется станицей, делать
нечего. Хоть терна тут растет много и алычи много, а косточек у насыпи так целый мильон, а
выжить братья смогут лишь когда они вместе, и в поезде…
Тут же Колька предложил, — откуда мысли-то в голову пришли, — поменяться
местами. Ночью, когда все заснут, перелезть вместо Сашки на сено, а Сашку в эшелон
отправить. А когда станут отъезжать, то вскочить на поезд…
Может, умный Сашка не такое бы придумал, ясное дело. Но Колька был горд своим
планом, сам сообразил, как выручить брата из беды.
Но тот идею с обманом отверг. Вид у них был слишком разный. Сашку, чахлого до
изнеможения, со здоровым и румяным Колькой трудно спутать. Да и ночи у них нет, поезд
скоро отправляется… Надо что-то другое соображать.
Сашка помолчал и спросил:
— А эта не поможет? Которая… Резина?
— Резина? — спросил Колька. — У меня резины нет, а тебе зачем?
— Да не у тебя, — крикнул Сашка. — А воспитательница… Ее же Резиной зовут?
Колька при ее имени, так исковерканном, подскочил и башкой о вагон стукнулся. В
глазах искры побежали. Как же он сам-то не сообразил! Ну, конечно! Кто еще может им
помочь, если не эта чудотворница, восточная царица, Шехерезада! Скорей, скорей ее
разыскать надо!
— Регина Петровна… Вот как ее зовут! — сказал Колька и потер макушку.
— Ты лежи. Сделай вид, что спишь, и никаких таблеток не бери, а то отравят. И везти
себя не давай! А я сейчас… Я ее найду! Слышь? — И стукнул в дно три раза. Это чтобы
Сашке было веселей ждать.
А Сашка лишь один раз ответил. Он силы берег, да их у него и не было. А Колька
бросился к своему эшелону, потому что времени у них оставалось совсем мало.
Все вагоны насквозь пробежал Колька, на полки и под полки заглядывал, но нигде не
было восточной женщины по имени Регина Петровна. И никто ее не знал.
Кольку приветствовали, здоровались, кричали снизу и сверху:
— Эй, Кузьменыш! А где твой второй Кузьменыш?
— Ты кто из них? Ты Сашка или Колька?
— Я Петька, — отвечал он.
Колька еще подумал: а женщина бы, которая Регина Петровна, произнесла бы это по-
инострански: «Ху из ху». Непонятно, но здорово, будто кто-нибудь выругался.
В другое время Колька бы из этого текста анекдот смастерил и весь бы вагон потешил,
но теперь… Дошел до паровоза, почему-то на тендер заглянул, двух мешочников там увидел,
они сидели на угле и жрали яйца с огурцом. Но женщины нигде не было.
Понял Колька: пропадают они с братом. Уж и паровоз под парами, и машинист по
переднему с красным ободом колесу молоточком стучит, смотрит, небось, как оно, колесо,
будет крутиться или нет…
Подбежал к нему Колька, спросил с надеждой:
— Не скоро поедем?
Седой машинист, сегодня он был не в саже, небось и в баньку парную успел сбегать,