Page 28 - Два капитана

— Вот те крест, он спал, пока я к бабушке бегала.
Я на него еще посмотрела. Вижу — спит, думаю — пока
я к бабушке сбегаю... Санька, смотри!
На столе стояла черная трубочка с двумя кружками
на концах: один плоский, побольше, другой маленький и
поглубже. Мы вспомнили, что Иван Иваныч вынимал ее
вместе с другими инструментами из заплечного мешка,
когда смотрел мои уши.
Где же он? Иван Иваныч!..
С тех пор прошло много лет. Я летал над Беринго­
вым, над Баренцевым морями. Я был в Испании. Я изу­
чал побережье между Леной и Енисеем. И не из суеве­
рия, а из благодарности к этому человеку я всегда вожу
с собой эту черную трубочку, которую он забыл у нас
или, может быть, оставил на память. Скоро я узнал, что
это стетоскоп — очень простой инструмент, которым док­
тора выслушивают легкие и сердце. Но тогда он казал­
ся мне таким же таинственным и милым, как и сам Иван
Иваныч, как все, что он говорил и делал.
«Иван Иваныч!..»
Исчез, пропал, ушел, никому не сказавшись!
Грустный, я вышел во двор и обошел вокруг дома.
Следы! Его следы, уже слегка запорошенные снегом, шли
прямо в поле, минуя дорогу, лежавшую в другой стороне.
Все меньше становились они и, дойдя до пруда, исчезли
на тропинке, по которой бабы ходили полоскать в прору­
би белье.
Г лава шестая
СМЕРТЬ ОТЦА. НЕ ХОЧУ ГОВОРИТЬ
Всю зиму я учился говорить. С утра, едва проснув­
шись, я громко произносил шесть слов, которые Иван
Иваныч завещал мне произносить ежедневно: «кура»,
«седло», «ящик», «вьюга», «пьют», «Абрам». Как это
было трудно! И как хорошо, как непохоже говорила эти
слова сестра!
Но я был настойчив. Точно заклинание, которое дол­
жно было мне помочь, я повторял их по тысяче раз в
день. Они мне снились. Я представлял себе какого-то
загадочного Абрама, который сажает куру в ящик или
уходит из дому в шляпе и несет на плече седло. Вьюга,
пьют!
25