Page 18 - Айвенго

решился ответить за себя и за товарища:
- Поистине, дядюшка Седрик, ты сегодня совсем не дело говоришь.
- Что такое?-отозвался хозяин.- Я тебя пошлю в сторожку и прикажу выдрать, если ты
будешь давать волю своему дурацкому языку!
- А ты сперва ответь мне, мудрый человек,- сказал Вамба, - справедливо и разумно ли
наказывать одного за провинности другого?
- Конечно, нет, дурак.
- Так что же ты грозишься заковать в кандалы бедного Гурта, дядюшка, за грехи его
собаки Фангса? Я готов хоть сейчас присягнуть, что мы ни единой минуты не замешкались в
дороге, как только собрали стадо, а Фанге еле-еле успел загнать их к тому времени, когда мы
услышали звон к вечерне.
- Стало быть, Фангса и повесить,- поспешно объявил Седрик, обращаясь к Гурту, - он
виноват. А себе возьми другую собаку.
- Постой, постой, дядюшка,- сказал шут,- ведь и такое решение, выходит, не совсем
справедливо: чем же виноват Фангс, коли он хромает и не мог быстро собрать стадо? Это
вина того, кто обстриг ему когти на передних лапах; если б Фангса спросили, так, верно,
бедняга не согласился бы на эту операцию.
- Кто же осмелился так изувечить собаку, принадлежащую моему рабу? - спросил Сакс,
мигом приходя в ярость.
- Да вот старый Губерт её изувечил,-отвечал Вамба,- начальник охоты у сэра Филиппа
Мальвуазена. Он поймал Фангса в лесу и заявил, будто тот гонялся за оленем. А это,видишь
ли,запрещено хозяином. А сам он лесной сторож, так вот…
- Чёрт бы побрал этого Мальвуазена, да и его сторожа!-воскликнул Седрик. - Я им
докажу, что этот лес не входит в число охотничьих заповедников, установленных великой
лесной хартией… Но довольно об этом. Ступай, плут, садись на своё место. А ты. Гурт,
достань себе другую собаку, и если этот сторож осмелится тронуть её, я его отучу стрелять
из лука. Будь я проклят, как трус, если не отрублю ему большого пальца на правой руке!
Тогда он перестанет стрелять… Прошу извинить, почтенные гости. Мои соседи- не лучше
ваших язычников в Святой Земле, сэр рыцарь. Однако ваша скромная трапеза уже перед
вами. Прошу откушать, и пусть добрые пожелания, с какими предлагаются вам эти яства,
вознаградят вас за их скромность.
Угощение, расставленное на столах, не нуждалось, однако, в извинениях хозяина дома.
На нижний стол было подано свиное мясо, приготовленное различными способами, а также
множество кушаний из домашней птицы, оленины, козлятины, зайцев и рыбы, не говоря уже
о больших караваях хлеба, печенье и всевозможных сластях, варенных из ягод и мёда.
Мелкие сорта дичи, которой было также большое количество, подавались не на блюдах, а на
деревянных спицах или вертелах. Пажи и прислуга предлагали их каждому из гостей по
порядку; гости уже сами брали себе столько, сколько им хотелось. Возле каждого почётного
гостя стоял серебряный кубок; на нижнем столе пили из больших рогов.
Только что собрались приняться за еду, как дворецкий поднял жезл и громко произнёс:
- Прошу прощения- место леди Ровене!
Позади почётного стола, в верхнем конце зала, отворилась боковая дверь, и на помост
взошла леди Ровена в сопровождении четырех прислужниц.
Седрик был удивлён и недоволен тем, что его воспитанница по такому случаю
появилась на людях, тем не менее он поспешил ей навстречу и, взяв за руку, с почтительной
торжественностью подвёл к предназначенному для хозяйки дома креслу на возвышении, по
правую руку от своего места. Все встали при её появлении. Ответив безмолвным поклоном
на эту любезность, она грациозно проследовала к своему месту за столом. Но не успела она
сесть, как храмовник шепнул аббату:
- Не носить мне вашей золотой цепи на турнире, а хиосское вино принадлежит вам!
- А что я вам говорил?- ответил аббат.- Но умерьте свои восторги- франклин наблюдает
за вами.