Page 180 - Айвенго

серьёзно подумать об ответственности,какую ты понесёшь перед своим епархиальным
начальством за участие в событиях нынешнего дня.
- Э, друг приор,- возразил отшельник,- надо тебе знать,что я принадлежу к очень
маленькой епархии. В ней я сам себе начальник и не боюсь ни епископа Йоркского, ни
аббатов, ни приора из Жорво.
- Стало быть, ты не настоящий священник,- сказал приор - а просто один из тех
самозванцев, которые беззаконно присваивают себе священное звание, кощунствуют над
богослужением и подвергают опасности души тех, кто получает от них наставления: lapides
pro pane condonantes iis, то есть камни им дают вместо хлеба, как говорится в писании.
- Да у меня,- сказал отшельник,- башка лопнула бы от всей этой латыни,если бы её
помнить, а потому она помаленьку и вылетела из моих мозгов. Что же касается того,чтобы
избавить свет от тщеславия и франтовства таких попов,как ты, отобрав у них перстеньки и
прочую нарядную дребедень, так я нахожу, что это вполне законное и похвальное дело.
- А я нахожу,что ты наглый самозванец!-воскликнул приор вне себя от гнева. -
Отлучаю тебя от церкви!
- Сам ты вор и еретик!- заорал отшельник, также взбешённый.- Я не намерен
переносить твои оскорбления,да ещё в присутствии моих прихожан!Как не стыдно тебе
порочить меня, своего собрата? Ossa ejus perfringam, - я тебе все кости переломаю, как
сказано в Вульгате.
- Ого!- воскликнул Локсли.- Вот до чего договорились преподобные отцы! Ну, монах,
перестань. А ты, приор, сам знаешь, что не все свои грехи замолил перед богом, так не
приставай больше к нашему отшельнику. Слушай, отшельник, отпусти с миром
преподобного аббата - ведь он уже заплатил выкуп.
Йомены кое-как разняли разъярённых монахов, которые продолжали перебраниваться
на плохом латинском языке. Приор выражался более гладко и свободно, но отшельник
превосходил его силой и выразительностью своей речи. Наконец приор опомнился и
сообразил, что роняет своё достоинство, вступая в споры с разбойничьим капелланом. Он
позвал своих спутников, и они вместе отправились в дорогу, безо всякой пышности, но более
сообразно апостольскому званию, чем при начале своего путешествия.
Локсли оставалось получить у еврея какое-нибудь обязательство в том,что он уплатит
выкуп за себя и за приора. Исаак выдал за своей подписью вексель в тысячу сто крон на имя
одного из своих собратий в Йорке, прося, кроме того, передать ему некоторые товары, тут же
в точности обозначенные.
- Ключ от моих складов находится у брата моего Шебы,- проговорил он с глубоким
вздохом.
- И от сводчатого подвала также? - шепнул ему Локсли.
- Нет, нет… Боже сохрани!- сказал Исаак.- Недобрый тот час, когда кто-либо
проникнет в эту тайну!
- Со мной ты ничем не рискуешь,- сказал разбойник,- лишь бы по твоему документу
можно было действительно получить обозначенную в нём сумму. Да что ты, Исаак,
окаменел, что ли? Или совсем одурел? Неужели из-за потери тысячи крон ты позабыл об
опасном положении своей дочери?
Еврей вскочил на ноги.
- Нет,Дик, нет… Сейчас я пойду! Ну,прощай, Дик,- сказал он затем.- Не могу назвать
тебя добрым, но не смею, да и не хочу считать злым.
На прощание предводитель разбойников ещё раз посоветовал Исааку:
- Не скупись на щедрые предложения, Исаак, не жалей своей мошны ради спасения
дочери. Поверь, если и в этом деле станешь беречь золото, потом оно отзовётся тебе такой
мукою, что легче было бы, если бы тебе его влили в глотку расплавленным.
Исаак с глубоким стоном согласился с этим.
Он отправился в путь в сопровождении двух рослых лесников, которые взялись
проводить его через лес и в то же время служить ему охраной.