Page 214 - Айвенго

те горы,по которым язычники чуть не взобрались на небеса, если верить их сказаниям,и всем
этим,Ревекка,я готов пожертвовать, - прибавил он, бросаясь к её ногам,- откажусь и от славы,
и от величия, и от власти, хотя она уже почти в моих руках,- всё брошу, лишь бы ты сказала:
«Буагильбер, будь моим возлюбленным».
- Это безрассудно, сэр рыцарь,- отвечала Ревекка.- Торопись, поезжай к регенту, к
королеве-матери, к принцу Джону. Из уважения к английской короне они не могут позволить
вашему гроссмейстеру так своевольничать. Этим ты можешь оказать мне действительное
покровительство, без всяких жертв со своей стороны и не требуя от меня никаких наград.
- Я не хочу иметь с ними дела,- продолжал он,хватаясь за полу её платья, - я обращаюсь
только к тебе.Что же заставляет тебя делать такой выбор?Подумай, будь я хоть сам сатана,-
ведь смерть ещё хуже сатаны, а мой соперник - смерть.
- Я не взвешиваю этих зол,- сказала Ревекка, опасаясь слишком прогневить
необузданного рыцаря, но преисполненная твёрдой решимости не только не принимать его
предложений, но и не прикидываться благосклонной к нему.- Будь же мужчиной, призови на
помощь свою веру. Если правда, что ваша вера учит милосердию, которого у вас больше на
словах, чем на деле, избавь меня от страшной смерти, не требуя вознаграждения, которое
превратило бы твоё великодушие в низкий торг.
- Нет! - воскликнул надменный храмовник, вскакивая. - Этим ты меня не обманешь!
Если я откажусь от добытой славы и от будущих почестей, я сделаю это только ради тебя, и
мы спасёмся не иначе, как вместе. Слушай, Ревекка, - продолжал он снова, понизив голос.-
Англия, Европа - ведь это не весь мир. Есть и другие страны, где мы можем жить, и там я
найду простор для своего честолюбия.Поедем в Палестину.Там живёт мой друг
Конрад,маркиз де Монсеррат, человек, подобный мне, свободный от глупых предрассудков,
которые держат в оковах наш прирождённый здравый смысл. Скорее можно вступить в союз
с Саладином, чем терпеть пренебрежение этих изуверов, которых мы презираем. Я проложу
новые пути к величию,- продолжал он, расхаживая крупными шагами по комнате,- Европа
ещё услышит звонкую поступь того, кого изгнала из числа сынов своих. Сколько бы
миллионов крестоносцев ни посылала она во имя защиты Палестины, какое бы великое
множество сарацинских сабель ни давало им отпор, никто не сумеет пробиться так глубоко в
эту страну,из-за которой состязаются все народы, никто не сможет основаться там так
прочно, как я и те мои товарищи, которые пойдут за мной и в огонь и в воду, что бы там ни
делал и ни говорил этот старый ханжа. И ты будешь царицей, Ревекка. На горе Кармель
создадим мы тот престол, который я завоюю своей доблестью тебе, и вместо
гроссмейстерского жезла у меня в руке будет царский скипетр.
- Мечты,- молвила Ревекка,- одни мечты и грёзы! Но если бы и осуществились они
наяву, мне до них нет дела. Какого бы могущества ты ни достиг, я его не смогу разделять с
тобою. Для меня любовь к Израилю и твёрдость в вере так много значат, что я не могу
уважать человека, если он охотно отрекается от родины, разрывает связь с орденом,
которому клялся служить, и всё это только для того, чтобы удовлетворить страсть к женщине
чуждого ему племени. Не назначай платы за моё избавление, сэр рыцарь, не продавай
великодушного подвига- окажи покровительство несчастию из одного милосердия, а не из
личных выгод. Обратись к английскому престолу. Ричард преклонит слух к моим молениям
и освободит меня от жестокости моих мучителей.
- Ни за что, Ревекка,- отвечал храмовник с яростью.- Уж если я отрекусь от моего
ордена, то сделаю это ради тебя одной! Но если ты отвергнешь мою любовь,мои
честолюбивые мечты останутся со мной.Я не позволю одурачить себя! Склонить голову
перед Ричардом! Просить милости у этого гордого сердца! Никогда этого не будет, Ревекка!
Орден Храма в моём лице не падёт к ногам Ричарда! Я могу отказаться от ордена, но унизить
или предать его - никогда.
- Все мои надежды- на милость божью,- сказала Ревекка, - люди, как видно, не помогут.
- Так знай,- отвечал храмовник.- Ты очень горда, но и я тоже горд. Если я появлюсь на
ристалище в полном боевом вооружении, никакие земные помыслы не помешают мне