Page 242 - Айвенго

слово: «Шервуд».
- О чём вы тут толкуете?- спросил молодцеватый менестрель, вмешиваясь в беседу
крестьян.- Я пришёл сюда искать тему для песни, но, клянусь святой девой, вместо одной
напал, кажется, на две.
- Достоверно известно,- сказал пожилой крестьянин,- что после того, как четыре недели
Ательстан Конингсбургский был мёртв…
- Это выдумка,- прервал его менестрель,- я сам видел его живым и здоровым на
турнире в Ашби де ла Зуш.
- Ну нет, он умер, это верно,- сказал молодой крестьянин,- или его утащили из
здешнего мира. Я сам слышал, как монахи в обители святого Эдмунда пели по нём
панихиду.А в Конингсбурге были богатые поминки. Я было хотел туда сходить, да Мейбл
Перкинс…
- Да, да, умер Ательстан,- сказал старик, покачивая головой,- и такая это жалость,
потому что немного уже остаётся старинной саксонской крови…
- Да что же случилось, господа честные? Расскажите, пожалуйста, - прервал менестрель
довольно нетерпеливо.
- Да,да,расскажите,как было дело,- вступился дюжий монах, стоявший возле них,
опершись на толстую палку, более похожую на дубину, чем на посох богомольца,и,вероятно,
исполнявшую обе должности, смотря по надобности. - Да рассказывай покороче,- прибавил
он, - потому что времени остаётся немного.
- Изволите видеть, преподобный отец,- сказал старый Деннет,- к пономарю в обители
святого Эдмунда пришёл в гости один пьяный поп…
- Я и слушать не хочу,что бывают на свете такие животные,как пьяные попы, - возразил
на это монах,- а если и бывают, то негоже, чтобы мирянин так отзывался о духовном лице!
Соблюдай приличия, друг мой, и скажи, что святой человек был погружён в размышления, а
от этого нередко бывает, что голова кружится и ноги дрожат, словно желудок переполнен
молодым вином. Я на себе испытал такое состояние.
- Ну ладно,- отвечал Деннет.- Так вот, к пономарю у святого Эдмунда пришёл в гости
святой брат. Монах этот так себе, забулдыга: из всей дичи, что пропадает в лесу, половина
убита его руками, звон оловянной кружки для него куда приятнее церковного колокола, а
один ломоть ветчины ему милее десяти листов его требника. Однако ж он славный парень,
весельчак, мастер и на дубинках подраться, и из лука стрелять, и поплясать- не хуже любого
молодца в Йоркшире.
- Последние твои слова,Деннет,-сказал менестрель,- спасли тебе пару рёбер.
- Полно, я не боюсь его,- сказал Деннет.- Конечно, я теперь немного состарился и не
так уже поворотлив, как прежде. А посмотрел бы ты, как я, бывало, дрался на ярмарке в
Донкастере.
- Историю-то расскажите мне, историю! - снова пристал менестрель.
- Вся история в том и заключается, что Ательстана Конингсбургского похоронили в
обители святого Эдмунда.
- Это ложь, а попросту- брехня, - сказал монах. - Я собственными глазами видел, как
его понесли в замок Конингсбург.
- Ну, так сами и рассказывайте, коли так!- сказал Деннет, раздосадованный тем, что его
непрестанно прерывают.Его товарищу и менестрелю стоило немалого труда уговорить
старика продолжать своё повествование. Наконец он сказал:
- И вот эти двое трезвых монахов, раз его преподобие непременно хочет, чтобы они
были трезвыми, добрую половину летнего дня пили себе добрый эль, и вино, и всякую
всячину, как вдруг услышали протяжный стон, потом звяканье цепей, потом на пороге
комнаты появился покойный Ательстан, да и говорит: «А, нерадивые пастыри!…»
- Вздор! - поспешно перебил монах. - Он ни одного слова не сказал!
- Вот как! - сказал менестрель, отводя монаха прочь от крестьян. - У тебя опять новое
приключение, брат Тук.