Page 55 - Айвенго

- Пресвятая дева!- молвил Гурт,осушив стакан и ставя его на стол.-Вот ведь какое вино
пьют эти нечестивцы, а истинному христианину приходится глотать один только эль,да ещё
такой мутный и густой, что он не лучше свиного пойла! Сколько я денег принёс?- продолжал
он, прерывая свои нелюбезные замечания. - Да небольшую сумму, однако для тебя будет
довольно. Подумай, Исаак, надо же и совесть иметь.
- Как же так, - сказал Исаак, - твой хозяин завоевал себе добрым копьём отличных
коней и богатые доспехи. Но, я знаю, он хороший юноша. Я возьму доспехи и коней в уплату
долга,а что останется сверх того, верну ему деньгами.
- Мой хозяин уже сбыл с рук весь этот товар,- сказал Гурт.
- Ну, это напрасно!- сказал еврей.- Никто из здешних христиан не в состоянии скупить
в одни руки столько лошадей и доспехов. Но у тебя есть сотня цехинов в этом мешке,-
продолжал Исаак, заглядывая под плащ Гурта,- он тяжёлый.
- У меня там наконечники для стрел, - соврал Гурт без запинки.
- Ну хорошо, - сказал Исаак, колеблясь между страстью к наживе и внезапным
желанием выказать великодушие.- Коли я скажу, что за доброго коня и за богатые доспехи
возьму только восемьдесят цехинов, тут уж мне ни одного гульдена барыша не перепадёт.
Найдётся у тебя столько денег, чтобы расплатиться со мной?
- Только-только наберётся,- сказал Гурт,хотя еврей запросил гораздо меньше,чем он
ожидал,- да и то мой хозяин останется почти ни с чем. Ну, если это твоё последнее слово,
придётся уступить тебе.
- Налей-ка себе ещё стакан вина,- сказал Исаак. - Маловато будет восьмидесяти
цехинов:совсем без прибыли останусь.А как лошадь,не получила ли она каких-нибудь
повреждений? Ох, какая жестокая и опасная была эта схватка! И люди и кони ринулись друг
на друга, точно дикие быки бешанской породы. Немыслимо, чтобы коню от того не было
никакого вреда.
- Конь совершенно цел и здоров,- возразил Гурт,- ты сам можешь осмотреть его. И,
кроме того, я говорю прямо, что семидесяти цехинов за глаза довольно за доспехи,а слово
христианина, надеюсь, не хуже еврейского: коли не хочешь брать семидесяти, я возьму
мешок (тут он потряс им так, что червонцы внутри зазвенели) и снесу его назад своему
хозяину.
- Нет, нет,- сказал Исаак, так и быть, выкладывай таланты… то есть шекели… то есть
восемьдесят цехинов, и увидишь, что я сумею тебя поблагодарить.
Гурт выложил на стол восемьдесят цехинов, а Исаак, медленно пересчитав деньги,
выдал ему расписку в получении коня и денег за доспехи.
У еврея руки дрожали от радости, пока он завёртывал первые семьдесят золотых
монет;последний десяток он считал гораздо медленнее,разговаривая всё время о
посторонних предметах, и по одной спускал монеты в кошель. Казалось, что скаредность
борется в нём с лучшими чувствами, побуждая опускать в кошель цехин за цехином, в то
время как совесть внушает, что надо хоть часть возвратить благодетелю или по крайней мере
наградить его слугу. Речь Исаака была примерно такой:
- Семьдесят один, семьдесят два; твой хозяин- хороший юноша. Семьдесят три… Что и
говорить, превосходный молодой человек… Семьдесят четыре… Эта монета немножко
обточена сбоку… Семьдесят пять… А эта и вовсе лёгкая… Семьдесят шесть… Если твоему
хозяину понадобятся деньги, пускай обращается прямо к Исааку из Йорка… Семьдесят
семь… То есть, конечно, с благонадёжным обеспечением…
Тут он помолчал, и Гурт уже надеялся, что остальные три монеты избегнут участи
предыдущих.
Однако счёт возобновился:
- Семьдесят восемь… И ты тоже славный парень… Семьдесят девять… И, без
сомнения, заслуживаешь награды.
Тут Исаак запнулся и поглядел на последний цехин, намереваясь подарить его
Гурту.Он подержал его на весу, покачал на кончике пальца, подбросил на стол,